Новости

13.03.2024 12:14:47

Бесплатное введение в медитацию онлайн

Онлайн занятия медитацией. Бесплатные введения онлайн

Читать дальше …

07.03.2024 13:23:01

Введение в медитацию в Москве

Изменились даты!

Занятия по медитации в центре «Открытый Мир», г. Москва

Читать дальше …

23.02.2024 14:39:20

Видеокурсы

Видеокурсы охватывают следующие темы:

Читать дальше …

09.01.2018 15:00:00

Видео как научиться медитировать

Что такое медитация, или буддийская медитация? Как правильно медитировать?

Читать дальше …

Введение: Смысл метты

Величайший секрет этики – любовь или выход за пределы нашей собственной природы, а также отождествление нас самих с красотой, которая существует в мыслях, поступках или людях, вне нас самих. Человек, чтобы быть по-настоящему хорошим, должен обладать ярким и всесторонним воображением; он должен ставить себя на место другого или многих других; страдания и удовольствия его рода должны стать его собственными1.

 

Вопрос о счастье – или проблема несчастья – является фундаментальным для буддизма. Если бы мы могли быть уверены, что никогда не испытаем печали или разочарования, нам бы не понадобились учения Будды. Но, поскольку все обстоит иначе, нам нужно найти способ работать с нашим человеческим положением. Именно это стремился делать сам Будда, и ему это удалось. Преодолев эту проблему сам, он провел остальную часть жизни, объясняя другим природу его решения и способы его достижения.

 

Подход Будды – преодоление проблемы – находит выражение в одном из самых известных его учений, учении о Четырех благородных истинах, которое предлагает своего рода модель практики буддизма. Первая из этих истин довольно просто утверждает, что несчастье существует в качестве характеристики человеческого опыта. Это, вне всякого сомнения, утверждение, которое напрашивается само собой. Но вторая благородная истина, истина причины страдания, дает больше пищи для размышлений. Сущностная природа страдания, говорит Будда, – страстное желание, естественная, но болезненная жажда того, чтобы вещи были иными, нежели они являются. Если мы сможем избавиться от этого желания, если сможем принять взлеты и падения нашего опыта как таковые – не просто умом, а в глубине сердца, – проблема страдания будет решена.

 

Конечно, это легко сказать, но трудно сделать. Но это можно сделать. Третья благородная истина – это истина Нирваны, истина о том, что можно достичь конца страданий, не путем вознесения в какое-то небесное состояние в другом пространстве или времени, но в этой жизни, с помощью собственных усилий по преображению личного опыта. Будда говорит, что каждое человеческое существо обладает способностью не просто стать счастливым – стать Просветленным. Образ самого Будды, человека по имени Сиддхартха, чей личный духовный путь прослеживается в текстах Палийского канона, – это исчерпывающий пример подобного самоопределения. Он воплотил высочайший потенциал, который можно активировать в человеческом уме, если сознательно обратить его к благу. Метод преображения очерчен в четвертой благородной истине, истине о благородной восьмеричном пути, каждый шаг на котором, весь путь к Просветлению, основан на истине обусловленности, принципа причинно-следственной связи, который лежит в основе каждого аспекта буддийского подхода к человеческому росту и развитию. Все меняется, как нам, к нашему сожалению, известно, но сам этот факт становится источником радости, когда мы понимаем, что сами обладаем властью изменить себя и свой опыт.

 

Люди иногда предпочитают считать буддизм философией или даже системой рационального мышления, а не религией. В конце концов, буддизм не полагается на божественную помощь в обретении счастья, но вместо этого подчеркивает ценность преображения собственного опыта в свете ясного понимания природы изменения. В качестве такового, это в высшей мере систематическое учение. Но, если мы утратим осторожность, мы можем прийти к мысли, что Будда – некий ученый интеллектуал, преподносящий список терминов и определений: образ, который не отражает ни глубины его мудрости, которая далеко простирается за пределы слов и понятий, ни всеобъемлющей широты его сострадания. Есть некоторые формы буддизма, в которых укоренилась в некотором роде интеллектуальная идея буддизма, и, соответственно, уделяется мало внимания эмоциональному аспекту буддийской жизни. Можно прийти к представлению, что от нас ждут строгого контроля над эмоциями и сосредоточения на применении логики, если мы хотим обрести проникновение в природу реальности. Может даже возникнуть представление об идеальном буддисте как о человеке, который вышел за пределы любых эмоций, как будто все сильные эмоции бездуховны или даже безнравственны, и такие взгляды действительно удовлетворяют многих.

 

Но внимательное рассмотрение ранних текстов буддизма открывает иную картину. Во всех древних писаниях Палийского канона ясно указывается, что путь к Просветлению подразумевает развитие эмоций на каждом его этапе, чаще всего – в форме пяти брахма-вихар (палийское выражение, которое можно перевести как «высшие обители»). Эта серия медитаций разработана, чтобы зародить в нас четыре различные, но тесно связанные между собой эмоции: метту (любящую доброту), мудиту (сорадование), каруну (сострадание) и упекшу (равностность). Метта – это основа трех других брахма-вихар, это положительная эмоция в ее чистейшей и сильнейшей форме. В этой книге мы детально исследуем изложение Буддой того, как развивать эту положительную эмоцию, данное в «Каранья-метта-сутте». Но сначала давайте рассмотрим сам термин метта более внимательно. Конечно, эмоцию нельзя полностью выразить с помощью словесного объяснения, хотя поэзия иногда и подходит к этому достаточно близко. Это усугубляет сложность перевода, поскольку палийское слово метта не имеет английского эквивалента. Но, тем не менее, давайте попытаемся, по крайней мере, почувствовать природу этой совершенно особой эмоции.

 

Сияющая доброжелательность

Любое дружеское чувство, любая дружба содержит зародыш метты, семя, которое ждет своего часа, чтобы развиться, когда мы обеспечим ему правильные условия.

 

Палийское слово метта (майтри на санскрите) связано с митта (санскритское митра), что означает «друг». Следовательно, метту можно перевести как дружелюбие или любящую доброту. Развитая до своей полной силы, метта – это практичная забота и участие, направленные в равной мере на всех живых существ, личные и безоговорочные. Безошибочный знак метты – глубокая забота о благополучии, счастье и благосостоянии объекта вашей метты, будь это человек, животное или любое другое живое существо. Когда вы ощущаете метту к кому-то, вы хотите не просто чтобы они были счастливы, вы желаете им глубокого счастья, вы страстно желаете их подлинного благополучия, неугасимого энтузиазма в росте и продвижении.

 

Дружелюбие или метта не обязательно подразумевают реальной дружбы, то есть личных отношений с человеком, на которого вы их направляете. Метта может оставаться просто эмоцией, ей не нужно становиться отношениями. Тем не менее, когда вы ощутите метту, вам захочется обрести связь с другими существами, помочь им и выразить доброжелательность повседневным, практичным образом, и поэтому дружеские отношения могут легко возникнуть из метты. Если два человека развивают метту по отношению друг к другу, их метта, скорее всего, перерастет в подлинную дружбу – дружбу, в которой существуют различия. То же самое справедливо и по отношению к уже сложившейся дружбе, в которую вводится элемент метты. Метта будет способствовать устранению из дружбы эгоистических интересов, и она станет чем-то большим, чем веселое товарищество или эмоциональная зависимость, которые являются основой обычной дружбы. Дружба, подкрепленная меттой, становится кальяна-митратой – духовной дружбой, которая процветает не на основе выгоды, извлекаемой из нее каждым участником, а благодаря взаимному желанию благополучия другому, которое устремляется беспрепятственно в обоих направлениях.

 

Поэтому нельзя провести строгого разграничения между «мирским» дружелюбием и дружескими отношениями, которые могут из него возникнуть, и меттой. Как мы увидим, в своей самой высокоразвитой форме метта близка проникновению в саму природу вещей (Проникновению с большой буквы «П», как я иногда говорю). Но в качестве развивающейся эмоции она очень долгое время остается больше похожей на обычное дружелюбие. Метта – это дружелюбие, известное нам, поднятое на гораздо более высокий уровень интенсивности, чем мы привыкли. На самом деле, это дружелюбие, не имеющее каких бы то ни было ограничений. Метта присутствует в чувстве, которое вы испытываете к своим друзьям, но она также включает намерение постоянно углублять и усиливать любой элемент альтруистичной доброты, которое в нем присутствует. Любое дружеское чувство, любая дружба содержит зародыш метты, семя, которое ждет своего часа, чтобы развиться, когда мы обеспечим ему правильные условия.

 

В метте по определению есть нечто активное. Мы называем ее чувством, но ее более точно будет описать как эмоциональный отклик или волевой акт, а не как чувство, приятное, неприятное или нейтральное ощущение. (Это различие между ощущением и эмоцией – ключевое учение буддизма). Она включает желание выразить в действии наши положительные ощущения, сделать что-нибудь на практике, чтобы помочь объекту нашей метты стать счастливым, позаботиться о его благополучии и вдохновить его рост и продвижение, насколько это в наших силах. Следовательно, метта, равно как и дружелюбие, подразумевает активное, отзывчивое чувство доброжелательности или расположения.

 

Так почему бы нам не перевести метту как любовь? Любовь, особенно родительская или романтическая любовь, может обладать яркостью и силой, сдвигающей горы, и эта сильная забота – одна из наиболее важных характеристик метты. Проблема со словом «любовь» заключается в том, что его можно применить почти ко всему, что становится объектом вашей привязанности, включая простые пристрастия: вы любите детей или молодого человека, но также любите аромат цветущих апельсинов и многое другое. Метта, с другой стороны, направлена лишь на живых существ.

 

Более того, имея в своей основе жадность или чувство собственности, любовь всегда может обернуться разочарованием, потому что вашему влечению могут воспрепятствовать, а собственность отобрать. Чувства ревности или обиды, берущие начало в романтической – то есть, так сказать, зависимой любви, могут быть сильнее, чем самое позитивное чувство любви в период ее расцвета. Даже родительская любовь может смениться горечью, когда на нее не отвечают, – когда неблагодарность ребенка ранит «острее змеиного жала», как описывает это шекспировский Король Лир.

 

Восторженная энергия

Метта – это счастливое, восторженное, естественно распространяющееся желание наполнить радостью весь мир, всю вселенную и вселенные за ее пределами.

 

Хотя нам и стоит с осторожностью подходить к отличиям метты от всех других эмоций, не нужно быть настолько педантичным, чтобы исключить само ее существование. В «Итивуттаке», собрании изречений из Палийского канона, есть отрывок, в котором Будда говорит о метте, что она «пылает, сияет и сверкает»2, и это предполагает, что она ближе к пылкой страсти, чем мы обычно склонны ожидать от «духовной» эмоции. Английские слова «дружелюбие», «любящая доброта» и «добро» и близко не в состоянии выразить подобного рода мощную и всеобъемлющую энергию.

 

На самом деле, слова, которые мы склонны использовать для более духовных эмоций – то есть, более утонченных и положительных – обычно понимаются в довольно слабом ключе. Например, слова «очищение» и «чистота», которые имеют отношение к свободе от загрязнений и в этом смысле к чему-то сосредоточенному или мощному, на самом деле предполагают противоположное – нечто слабое и разбавленное. Когда доходит до более позитивных духовных эмоций, слова чаще всего нас подводят. Напротив, слова, выражающие вредоносные и нечистые эмоции – ненависть, гнев, ревность, страх, муку, отчаяние – производят гораздо более яркое и мощное впечатление.

 

Метта, как я описал ее, может показаться чистой, но довольно холодной, равнодушной и отстраненной – более напоминающей свет луны, чем солнечный свет. Мы склонны представлять подобным образом ангелов. Эти небесные существа, со всей своей чистотой, обычно изображаются довольно слабыми, и им недостает энергии по сравнению с демонами, которые чаще всего оказываются как физически, так и духовно сильными и полными энергии. Подобно ангельскому измерению, метта или «любящая доброта» кажется большинству людей, в конечном счете, не слишком интересной. Это происходит потому, что трудно представить развитие положительной эмоции до степени насыщенности, подобной нашим ощущениям страстей. Мы редко ощущаем чисто положительные эмоции, которые были бы также сильны: если мы и ощущаем какую-либо по-настоящему сильную эмоцию, в ней обычно кроется элемент собственничества, отрицания или страха.

 

Непросто избавиться от эмоциональной негативности и развить сильную и яркую положительную эмоцию, которой является подлинная метта. Чтобы сделать это, нам нужно так или иначе совместить тонкую и уравновешенную эмоцию универсальной доброты со степенью энергичности и насыщенности более низких, грубых эмоций. Для начала нам нужно признать, что это необычно. Если мы хотим воздать по достоинству метте как идеалу, нам нужно реалистично отнестись к тому, какого рода сильные эмоции мы обычно испытываем. Это может показаться странным, но это та основа, на которой можно добиться более высокого эмоционального синтеза.

 

В своем желании оказаться ближе к объекту нашей страсти, в своей потребности овладеть им и стремлении сделать его частью себя мы ощущаем энергию и яркость, которая со временем станет характеризовать и наш опыт метты. Подобно этому, когда мы обретаем объект нашей страсти, на краткое мгновение мы можем испытать блаженный покой, равновесие и гармонию, которые также характеризуют подлинное состояние метты. Метта соединяет противоречивые эмоциональные реакции изменчивой энергии и наполненности покоем в едином качестве эмоции, полностью преображая их в этом процессе. Хотя полностью развитая метта является ощущением гармонии как с собой, так и со всеми существами, в ней также есть яростное, полнокровное, даже экстатическое качество. Экстаз буквально означает ощущение выхода за пределы себя, и именно так может ощущаться метта: она отмечается такой насыщенностью положительных эмоций, что, если ощутить ее в чистом виде, она может вынести вас за пределы самих себя. Метта – это счастливое, восторженное, естественно распространяющееся желание наполнить радостью весь мир, всю вселенную и вселенные за ее пределами.

 

1  Шелли, «В защиту поэзии».

2  «Итивуттака», 27.