Если вспомнить, что Махаяна углубила концепцию о природе Будды и дала более точную и уместную интерпретацию Дхарме, вряд ли стоит удивляться тому, что она одновременно расширила основание Сангхи. В сутрах Хинаяны обычно изображается, что Будда излагает свою доктрину собранию, состоящему главным образом из монахов, и после прочтения таких текстов постоянно остается впечатление, что Дхарма в целом предназначалась для членов монашеского ордена, а не для мирян. Однако сутры Махаяны обычно изображают Будду сидящим в самбхогакае и дающим проповедь «подобному океану» собранию, состоящему, помимо бхикшу-Архатов, из бесчисленных Бодхисаттв, Царей-Охранителей, богов и полубогов различного порядка. Иногда особая вселенная, в которой происходит это собрание, с трудом вмещает столь огромное число существ, которые прибывают со своими свитами со всех направлений пространства. Соответственно гостям иногда приходится, как мятежным ангелам Мильтона, уменьшить свои размеры, чтобы занять место. Небесные существа, несомненно, были слушателями многих хинаянских проповедей. Однако Махаяну от хинаянских сутр отличает, если говорить о составе их аудиторий соответственно, тот факт, что в первых Бодхисаттвы более многочисленны и важны, чем Архаты, и иногда выступают как их наставники. Более того, все эти Бодхисаттвы изображаются с точки зрения иконографии как миряне, обычно в виде прекрасных юных принцев шестнадцати лет, украшенных драгоценными головными уборами и жемчужными нитями. Различие в аудитории отражает различие в отношении. Как мы видели в четвертом разделе, четвертое из пяти обвинений, выдвинутых Махаяной против Хинаяны, заключалось в излишней привязанности к чисто формальным аспектам монашества. Махаяна, с другой стороны, как объяснялось в пятом разделе, продолжая поддерживать монашеский идеал, придавала большую важность жизни мирянина, преданного буддизму.

Это различие в отношении отражается в соответствующих представлениях об Арья-Сангхе, Общине Святых, которая обычно составляет третье из Трех Прибежищ, принимаемых всеми буддистами. Согласно Хинаяне, эта духовная аристократия включает лишь тех, кто вступил на четыре запредельных пути, то есть Вошедших в Поток, Однажды Возвращающихся, Невозвращающихся и Архатов, и все они, за исключением, возможно, одного-двух последователей низших этапов – члены монашеского ордена. Следовательно, в глазах Хинаяны духовная община – это, по сути, разновидность религиозной корпорации, так что и духовно, и социально монахи занимают более важную позицию, чем миряне. Однако в Махаяне Арья-Сангха состоит исключительно из Бодхисаттв, которые вступили на вторую и высшую группу этапов пути к Высшему Просветлению. Некоторые из этих Бодхисаттв живут как монахи, другие как миряне. Таким образом, для Махаяны духовно продвинутая группа религиозной корпорации – лишь одна из частей духовной общины, так что духовно, по крайней мере, позиция мирян не менее важна, чем монахов. На самом деле, с точки зрения Махаяны, хотя Архаты могут считаться Бодхисаттвами на шестом уровне, миряне, которые приняли на себя Четыре великих обета Бодхисаттвы, даже не вступив на первый из десяти этапов Пути, духовно превосходят монахов, которые не имели подобного устремления.

Помимо того факта, что даже согласно писаниям Хинаяны, сам Будда подчеркивал, что истина и праведность гораздо более важны, чем внешние установления религии, можно выделить две причины, приведшие к подобному расширению основы Сангхи в Махаяне и, соответственно, к уменьшению сущностных, если не внешних, различий между монахами и мирянами. Первая – отождествление Махаяной сансары и Нирваны, другая – доктрина о том, что потенциально все существа являются Буддами. Монашеская жизнь неизбежно подразумевает отказ от чего-то. Следовательно, в основе ее лежит дуализм между Богом и миром, духом и материей или, как в случае с буддизмом Хинаяны, между запредельным порядком и мирским. Утверждая, что Реальность Недвойственна, что сансара и Нирвана нераздельны, и, следовательно, сводя всю доктрину и дисциплину Хинаяны на уровень не абсолютной, а лишь относительной истины, Махаяна пришла к снижению напряженности между запредельным и мирским и, следовательно, к соответствующему ослаблению стремления к одному за счет отречения от другого. Нет большого смысла отказываться от мира, если он – лишь другое обличье Бога. Если Махаяна и сохранила монашескую жизнь, то по той же самой причине, по которой она сохранила учения Хинаяны, а именно, потому, что относительная истина – необходимая ступень к абсолютной истине. Между духовной жизнью Хинаяны и Махаяны не существует противоречий. Когда на последних этапах своего развития в Индии определенные псевдотантрические школы, забыв это учение, пытались напрямую использовать доктрину Недвойственности на относительном плане, не осознав сначала ее важности, результатом стали быстрый упадок и разрушение. Вторая причина, по которой произошло это уменьшение различий между монахами и мирянами, а именно, то, что все существа потенциально являются Буддами – это логическое следствие идеала Бодхисаттвы, достигшего универсальности в Махаяне. Все существа должны пройти десять этапов пути Бодхисаттвы. Все должны стремиться к Высшему состоянию Будды на благо всех живых существ. Все, по сути, достигнут Высшего состояния Будды. Как ни далек для них день Просветления, он должен настать для каждого, даже если перед этим пройдет бесчисленная бездна эонов. Если перевести это с языка времени на язык вечности, это означает, что с метафизической точки зрения, с точки зрения высочайшей истины, все существа – уже Будда, сколь бы далек от их сознания ни был этот факт. Единственное различие между Буддой и обычным человеком – то, что первый знает, что он Будда, а второй не знает. Как говорится в «Ратнаготравибхаге»,

Элемент состояния Татхагаты, поскольку он присутствует в каждом, неизменен, не поддается ни загрязнению, ни очищению…

Подобно Будде в увядшем лотосовом цветке, подобно меду, покрытому роем пчел,

Подобно зернышку плода в оболочке, подобно золоту среди нечистот,

Подобно сокровищу, спрятанному в земле, плоду, заключенному в семечке,

Образу Победителя в рваных лохмотьях,

Вселенскому монарху в отвратительной женской утробе,

Подобно драгоценной статуе, покрытой пылью,

Этот Элемент утвержден в существах, которые покрыты грязью случайных омрачений.

(«Ратнаготравибхага», I, 96–7. Перевод Конзе)^¹.

Поскольку и монахи, и миряне – в равной мере Будда, невозможно утверждать о превосходстве одних над другими, разве только в чисто социальном и условном смысле. Хотя даже в Махаяне, особенно в той форме, в которой она существует в Тибете, духовное сообщество и религиозная корпорация до некоторой степени накладываются друг на друга, в целом воздействие доктрин о Недвойственности и неотъемлемости природы Будды было таково, что центр гравитации в буддийском обществе сместился от вторых к первым, и, соответственно, важность монашеского ордена и монашеской жизни уменьшилась.

Более того, в то время как в землях Хинаяны отдельный монах растворяется в Сангхе, к которой относятся так, словно она обладает жизнью и индивидуальностью, независимой от своих членов, в странах Махаяны именно отдельные ведущие члены Сангхи, благодаря своим индивидуальным способностям и в силу своих запредельных достижений, занимают передний план как религиозные учителя и духовные наставники. Таковы Нагарджуна, Ашвагхоша, Асанга, Васубандху, Сюаньцзан, Атиша, Миларепа, Кобо Дайси, Цонкапа и множество других, чей престиж и влияние в глазах махаянской общественности никак не зависели от того, имели ли они монашеское посвящение. Опять же, в то время как в школах Хинаяны все линии передачи, то есть различные линии ученической преемственности, посредством которых передавалось учение, восходят к Шакьямуни, то есть к нирманакае Будды, в школах Махаяны их иногда прослеживают вплоть до его самбхогакаи. Так, считается, что Асанга, основавший совместно со своим братом Васубандху школу Йогачары, получил особые учения этой школы от Бодхисаттвы Майтреи, в то время как «апостольская преемственность» школы Кагью тибетского буддизма восходит через Тилопу, ее первого человеческого гуру, напрямую к Будде Ваджрадхаре. Махаяна сохраняет свою духовную жизнеспособность главным образом благодаря тому, что снова и снова ее питает вдохновение из этих запредельных источников, которые и в наши дни отнюдь не истощились. Каждый без исключения основатель каждой из многочисленных школ и разновидностей Махаяны был проводником для передачи мудрости Будды человечеству, и каждый, придерживаясь этих особых учений Махаяны, которые были общими для всех ветвей, в то же самое время развивал свои особые доктрины и методы в соответствии с текущими запросами живых существ. Каковы были эти особые доктрины и методы, мы рассмотрим в следующей главе.

1 «Буддийские тексты через столетия», с. 182.

Обзор буддизма: Хинаяна и Махаяна

Обзор буддизма: Хинаяна и Махаяна, Сангхаракшита.

Скачать бесплатно книгу на PDF: «Обзор буддизма: Хинаяна и Махаяна»