Теплый, сонный вечер начала лета, дрозды, поющие в ярких ветвях, тишина и спокойствие пригорода Бирмингема. В комнате, наполненной книгами и изображениями Будды, кажется, что Сангхаракшита совершенно вписался в окружающую обстановку Англии. Его речь нетороплива и точна, его движения непринужденны, его манеры обходительны. Но есть и еще кое-что: огромная юношеская энергия, поток в морских глубинах, что-то необычное, не принадлежащее этому месту и точно не английское.

Я в первый раз увиделся с Сангхаракшитой во время его путешествия по Америке и Новой Зеландии, где он провел девять месяцев, посещая буддийские центры и Буддийская Община Триратна, буддийского движения, основанного им в 1967 году. Он также написал несколько книг на буддийскую тематику.

Я хотел побеседовать с ним о книге его воспоминаний, которая готовилась к печати. Сначала воспоминания вышли в двух частях, Учась ходить и Тысячелепестковый лотос. Теперь две части объединены под одной обложкой, как с самого начала задумывалось Сангхаракшитой, с восстановлением некоторых ранее исключенных отрывков и новым названием: Pадужная дорога.

Название – это отсылка к, возможно, самому важному моменту в юности Сангхаракшиты. Во время нашего отправления шел дождь, но, спустившись, мы попали из облаков в яркий солнечный свет. Мы увидели, как над дорогой через несколько сотен ярдов перекинулись арки радуг, не одной радуги – двойных и даже тройных радуг. Каждый раз за очередным поворотом нас ждали новые радуги. Мы проходили под ними, как под многоцветными сводами небесного дворца. На фоне яркого солнца, капель дождя, сверкающих, как драгоценные камни, и холмов, одетых в яркую, чистую зелень, это изобилие нежных семицветных арок казалось видением из другого мира.

Это была радужная дорога, по которой в 1947 году, за поколение до паломничества на Восток в эру хиппи, отправился Сангхаракшита ради бездомной жизни бродячего буддийского монаха.

Когда мы беседовали, Сангхаракшита напомнил, что Pадужная дорога - скорее воспоминания, чем автобиография. Автобиография подразумевает что-то полное и исчерпывающее, полностью описывающее жизнь человека и следующее определенной модели. Но моя жизнь была столь сложной, что дать такое описание было бы выше моих литературных способностей.

Однако адужная дорога является свидетельством этой сложности. Первые главы описывают детство Сангхаракшиты в довоенном Лондоне, который теперь кажется непостижимо далеким, городе с конными повозками и газовым освещением. Pассказ – смесь обычного и необычайного: мальчишеский мир вечеринок в день рождения, комиксов, одевания, слез перед сном – и портрет быстро формирующейся личности.

Прикованный к постели в течение двух лет с подозрением на тяжелую болезнь сердца, мальчик отправляется по страницам многотомной энциклопедии в мир искусства, философских и религиозных поисков. Поэзия, пишет он, пронзила меня, как меч. Музыка становится для него источником мистических переживаний, а хризантемы в саду вызывают у него одни из самых сильных эмоций в жизни.

Но чувствительность не смогла помешать Сангхаракшите найти работу, как только это стало возможным (первой была работа в конторе торговца углем). Он жил не одними мечтами о поэзии и искусстве. Его прозорливость и чувство юмора позволили ему многое разглядеть в людях, и поэтому его воспоминания иногда очень забавны. В юности, хотя и влюбляясь не один раз, Сангхаракшита растил в себя и другую любовь – к истине, которую он искал в тысячах книг по философии и религии разных культур, любовь, которая шла рука об руку с любовью к красоте. Прочитав в четырнадцать лет «Pазоблаченную Изиду», он понял, что он не христианин. Потом, случайно прочтя одно из самых глубоких буддийских писаний, «Алмазную сутру», он открыл, что по духу является буддистом, и его жизненный путь был избран.

Но как можно быть буддистом в Лондоне 40-х? И здесь опять перед нами сплетение обычного и свершено необычайного. Мистические переживания настигли Сангхаракшиту, когда он шел по улице. У него были предчувствия, но они касались лишь ближайших моментов – того, что должно было случиться на работе. Его первая попытка сблизиться с другими буддистами привела его в Лондонское буддийское общество.Обычно не более дюжины человек приходило туда, - говорит он.Однажды сигнал воздушной тревоги застал нас во время медитации. Но, благодаря ли буддийскому хладнокровию или британскому бесстрастию, мы продолжили медитацию, не шелохнувшись даже тогда, когда несколько минут спустя окна задребезжали от взрывной волны.

Вот таким и был «размах» буддийской активности в Британии в то время. Но (и это было достаточно странно), несмотря на прежние проблемы со здоровьем, юный буддист был признан годным для военной службы и отправлен – из всех возможных мест! – в Индию. Так случилось, что, когда однажды война закончилась, он отправился по дороге под сводами радуг на поиски живой буддийской традиции. И кажется совершенно уместным, что этот решающее мгновение истины стало одновременно и мгновением подобной красоты. Одной из главных открытий в жизни Сангхаракшиты стало понимание, что истина и красота одинаково необходимы для духовной жизни.

В Pадужной дороге мы видим, как мимолетные наблюдения юноши становятся проницательным осознанием того, что является ключевым моментом для истинно духовной жизни. Было немного людей, к которым он мог обратиться за советом. Но уверенность в себе позволила Сангхаракшите самому принимать нужные решения. Он непрестанно читал и размышлял над прочитанным, возвращаясь к исходным принципам, стараясь определить, что такое настоящий буддизм. По мере обращения ко многим учителям и мудрецам его видение перспективы и тонкая ирония помогали ему разглядеть среди чистого формализма истинную духовность, если только он с ней встречался. Путь к принятию монашества оказалось для него суровым испытанием, но было совершено в 1949 году в Кушинагаре (месте ухода Будды), где он стал послушником и получил имя Сангхаракшиты.

История дружбы Сангхаракшиты со спутником его странствий – одновременно живая, забавная и волнительная. Буддхаракшита впечатлял усердием в попытках вести духовную жизнь, но одновременно обладал ужасным нравом. Сангхаракшита рассказывает, как ссора во время купания в реке чуть не закончилась гибелью. Он наскакивал на меня, он шипел, его глаза налились кровью от ярости. В этот момент он собирался убить меня. Глядя на него, я понимал, что он хочет именно этого. Впервые в моей жизни я был действительно лицом к лицу со смертью. Странно, что, хотя я был напуган, у меня, тем не менее, не было намерения ответить на обиду. Напротив, я внезапно осознал, что внутри меня существует твердое основание упорства, что сделало для меня совершенно невозможным отказаться от моего мнения, которое я искренне считал правильным, даже во имя спасения собственной жизни.

Сангхаракшита описывает также и свой внутренний опыт, включая видение Будды Амитабхи, которое убедило его, что настало время принять посвящение: Будда был глубокого, великолепного, сверкающего красного цвета, словно рубиновый, хотя в тоже время светился мягко и тепло, как лучи закатного солнца. Как долго продолжалось видение, я не знаю, потому что мне казалось, что я нахожусь вне времени, как и вне тела. Но я видел Будду так же ясно, как я видел все остальное в обычных обстоятельствах моей жизни, и даже более ясно и очевидно.

Желая описать и опыт видений, и личные усилия, основное внимание Сангхаракшита все же уделяет людям и местам, а не своей психологии: Я счастлив, что могу написать о вещах, которые видел и наблюдал, - говорит он, - я также счастлив говорить, даже если не всегда возможно написать, о потрясающем внутреннем опыте. Но я не хочу писать о незначительных психологических взлетах и падениях. В прошлом у меня случалось такое, но я никогда не обращал на это слишком много внимания. Никто не говорит каждый день о состоянии своего кишечника, точно так же происходят изменения и в состоянии ума, но нет нужды держать их в центре внимания и утомлять друзей описаниями того, что ты переживаешь.

В конце адужной дороги, совершив путешествие к городу Калимпонг на границе с Гималаями со своим учителем, исследователем Пали Ягдишем Кашьяпом, Сангхаракшита просто поселился там и намеревалсяостаться там и работать на благо буддизма. И именно этим, как рассказывает он в соответствующих томах воспоминаний, "У подножья горы Канченджунг" и "По этой ссылке" вы можете попасть на англоязычную станицу и узнать больше об этой книге. В знаке Золотого Колеса, он и занимался. Встречи с самыми влиятельными буддистами его поколения и открытие богатства тибетского буддизма он совмещал с упорной работой по поиску фондов и помещений для его проектов. Именно желание поделиться этим опытом и стало, как говорит Сангхаракшита, одним из мотивов для написания этих воспоминаний.

Некоторые люди испытывают постоянные мучения в течение многих лет подряд. Мне не приходилось сталкиваться ни с чем подобным. Тем не менее, в моей жизни я встречался с определенными трудностями, и они стали частью написанной мною истории. Возможно, многие люди найдут утешение в том, что они были не единственными, кому пришлось испытать проблемы. Я вовсе не вел, будучи индийским отшельником, простую, неторопливую жизнь, как, безусловно, делают многие монахи на Востоке.

Теперь, когда Сангхаракшита отошел от управления буддийским движением, которое он создал, он намеревается заняться книгами. В этом году ему исполняется 72 года, и времени может оставаться немного, но он хочет написать, по крайней мере, еще два тома воспоминаний, включая том, описывающий время после его возвращения в Британию в 1960-е. Но разве это лучший способ использовать оставшееся время для такого опытного учителя Дхармы? Почему не написать еще что-нибудь о буддизме? Ответ Сангхаракшиты по обыкновению честен.

Предполагается, что писать книги по Дхарме легко. Но чем больше вы знаете о Дхарме, чем глубже ваш опыт, тем больше вы осознаете, что она совершенно далека от вашего понимания. На самом деле, очень сложно о ней говорить, хотя бы до определенной степени, а сверх нее совершенно невозможно. Когда я меньше знал, я мог написать больше. Теперь, когда я, надеюсь, знаю больше, я чувствую в себе меньше способности написать об этом. По сравнению с этим, писать воспоминания относительно легко. Поэтому, так как я нахожу в писательской деятельности духовную пользу и не вижу в себе писателя-творца в строгом смысле этого слова, я следую среднему пути и пишу мемуары. Я рассматриваю писательство как духовное занятие, потому что, когда пишешь, то стремишься к ясности и правдивости. Кроме того, можно лучше понять прежнего себя в ретроспективе, лучше, чем ты понимаешь себя в настоящее время. Это увеличение самопознания.

Какую бы ценность воспоминания не несли для автора, автобиографические заметки буддийского практика очень ценны для других буддистов, и такие книги занимают особенное место в буддийской традиции. Каким бы величественным ни был пример Будды, как бы ни были глубоки его учения, буддизм умер бы вместе с ним, если бы не было мужчин и женщин, которые продолжали идти по этому пути на протяжении столетий. Буддизм в сердцах живущих, пишет Сангхаракшита в одном из своих стихотворений. И, возможно, описания жизни буддистов двадцатого столетия особенно важны для нас, потому что они демонстрируют нам, что духовный прогресс возможен даже здесь, даже сейчас. Среди таких источников Pадужной дороге, в которой сочетаются страстность, лиризм, глубина и тонкое чувство юмора, предстоит занять особое место.

Сангхаракшита

Жизнь Сангхаракшиты

Учителя Сангхаракшиты
  Правдивый наблюдатель
  Мудрость внутри слов
  «Жизнь – это царь» и другие стихотворения