Набоков и слово гений

Кстати интересно отметить одно высказывание по поводу употребления слова "гений", принадлежащее известному современному писателю, Набокову, которое прозвучало в интервью для газеты Листенер (Слушатель). Оно действительно довольно интересно, поэтому я позволю себе несколько отклониться от основной темы и процитировать его. Интервью берёт один из тех довольно настойчивых журналистов, которые задают всевозможного рода вопросы, и остаётся только удивляться, откуда у людей терпение, чтобы отвечать на них. Вопрос заключался в том, считает ли Набоков себя гением. Ответ был такой: 

«Словом "гений" довольно щедро величают кого только можно, по крайней мере в Англии, потому что соответствующий ему русский эквивалент произносится с благоговейным трепетом в голосе и может отоситься к исключительно малому числу писателей, таких как Шекспир, Мильтон, Пушкин, Толстой. В отношении таких горячо любимых писателей как Тургенев или Чехов русские употребляют менее веское слово "талант", но не "гений". Это довольно причудливый пример семантического несоответствия, когда одно и то же слово может быть более весомым в одном языке, нежели в другом. Хотя мой русский и мой английский являются практически современными, я всё ещё содрогаюсь и недоумеваю, когда слово "гений" употребляется в отношение любого известного рассказчика, такого, как Мопассан или Моэм. С моей русской разборчивостью и щепетильностью в отношении к словесности, гениальность всё ещё означает для меня уникальный, блистательный дар. Гений Джеймса Джойса, но талант Генри Джеймса».

Возможно, кто-то не согласится с такой оценкой Генри Джеймса, но степень различия, я думаю, ясна. Набоков придаёт слову "гений" примерно то же значение, что и я в этом курсе лекций, в том смысле, что оно используется в отношении истинных художников. Когда я прочитал это интервью, мне даже пришло в голову, что он посещал мои лекции, возможно, так оно и было. Но я бы хотел обратить ваше внимание ещё на одну вещь, раз уж мы об этом заговорили. Это касается первого, довольно необычного вопроса, который задали Набокову. Не знаю где они взяли эти вопросы, но первый звучал так: "Что отличает нас от животных?". И что вы думаете Набоков ответил на это? Я снова приведу цитату, поскольку это напрямую связанно с главной темой нашего курса. Вот что он сказал:

«Осознанность осознанности бытия. Другими словами, если я не просто осознаю, что существую, но также знаю, что я это знаю, то я принадлежу к роду человеческому. Всё остальное следует за этим - величественная мысль, поэзия, виденье вселенной. И в этом плане пропасть между обезьяной и человеком неизмеримо глубже, чем между амёбой и обезьяной. Разница между памятью обезьяны и человеческой памятью - это разница между амперсандом и библиотекой Британского музея».

Думаю,  вы согласитесь, что это вполне согласуется с темой, которую мы исследуем на наших лекциях. А теперь пора вернуться к предмету, от которого мы так далеко ушли - к определению искусства. Мы поняли, что искусство - это организация чувственных впечатлений, выражающая восприятие художника, высшее или низшее. Теперь, что касается второй части определения:

"передавать аудитории чувство ценностей, способных преобразить их жизнь". Многое можно сказать об искусстве, как о способе передачи, но с этим, лучше пока повременить. Это не связано напрямую с нашей основной темой. Я бы хотел остановиться на заключительной части определения, а именно, на "чувстве ценностей, способных преобразить нашу жизнь".

Что под этим подразумевается? Мы увидели, что у художника более высокий уровень осознанности, чем у обычных людей, и он выражает этот повышенный уровень осознанности, это прозрение в суть вещей, эти переживания, этот всеобъемлющий мощный опыт в форме произведений искусства, причём не только выражает, но и передаёт. Слово "передаёт" означает, что, когда мы испытываем удовольствие от произведения искусства, мы способны ппережить, хотя и в меньшей степени, состояние сознания, в котором художник создавал его. Вот что подразумевается под передачей. Он проявляет свой опыт, он выражает себя в произведении искусства. Мы наслаждаемся произведением искусства и испытываем то же, что испытывал художник, создавая его. На какое-то время мы поднимаемся до его уровня. Мы становимся как бы художником, новым человеком, разделяем его чувство ценностей, его прозрение, его опыт, и это преображает наши жизни. Трансформация и есть эволюция. Это не смена места, но смена уровня. Итак, мы видим, что художник не только более развит, но через произведения искусства, в которых он самовыражается, посредством которых он передаёт другим людям опыт самопознания, он вносит вклад в эволюционное развитие людей и человеческой расы в целом. Приобщение к великим произведениям искусства расширяет наше сознание. Когда мы слушаем выдающееся музыкальное произведение, или видим великолепную картину, читаем прекрасную поэму, и действительно переживаем этот опыт, действительно впитываем это в себя, мы выходим за пределы нашего обыденного сознания, становимся шире, величественнее, изменяется вся наша жизнь, преображается весь наш опыт, и, если мы продолжаем развивать такого рода интересы, это постепенно оказывает влияние на всё наше существо, и, в конечном счёте, как я уже говорил, наша жизнь может преобразиться. Сегодня люди всё чаще, особенно на западе, обращаются к искусству, к великим произведениям искусства - будь то живопись, музыка или литература. 

Поскольку на западе всё более теряет популярность традиционная форма религии - христианство. Как кто-то однажды заметил, мы уже живём в постхристианскую эпоху. Вокруг нас всё ещё много христианских памятников, и некоторые из них величественны и великолепны, но они мертвы и пусты, это всего лишь оболочки. Для подавляющего большинства, для людей далёких от церкви традиционная ортодоксальная религия больше не является средством получения благодати. Церковь больше ничего нам не даёт, она уже ничего для нас не значит. Она не возвышает, не трогает, не изменяет, и уж точно не преображает нас.

Возможно, так было сотни лет назад, возможно в прошлом веке, но не сегодня. Всё кончено, ничего больше нет, а то, что есть, зачастую полностью не адекватно. Люди уже даже и не протестуют против этого. Так что же случилось? Для многих людей место религии заняло искусство, и именно это передаёт заголовок моей брошюры, из которой я приводил цитату - "Религия искусства". Место религии заняло искусство, функции религии перешли к изящным искусствам. 

Я полагаю, что это одна из что причин огромной популярности искусства сегодня. Иногда мы ворчим и жалуемся, что, дескать, культура в упадке и всё такое, но в действительности мы видим много перемен к лучшему. В прежние времена наслаждение произведениями искусства было привилегией лишь небольшой группы людей. Если бы вам пришлось жить в этой стране лет пятьсот назад, скорее всего вы ютились бы в какой-нибудь жалкой лачуге, в какой-нибудь мазанке и вряд ли имели бы возможность любоваться картинами, за исключением двух или трёх где-нибудь в церкви. Маловероятно, что вы могли бы слушать музыку. И уж наверняка вряд ли вам довелось бы прочесть много книг, если бы вообще довелось прочесть хоть одну. То есть доступ к произведениям искусства был привилегией избранных – богатых, знатных, наделённых властью и могуществом людей. Но как мы видим, в наши дни художественное наследие веков доступно практически всем. Если вспомнить о прошлом, о великих музыкантах-классиках 18 века – многие ли из их современников имели возможность слышать их музыку? Сколько людей слушали симфонии Моцарта при его жизни? Максимум, несколько десятков тысяч. Изредка это исчислялось несколькими сотнями людей. Но сегодня мы являемся свидетелями того, как этими произведениями, звучащими в эфире по радио, могут наслаждаться десятки и даже сотни миллионов людей по всему миру. Итак, сегодня мы видим,  насколько широко распространена культура, что нельзя недооценивать, поскольку доступность выдающихся произведений искусства всё более широкому кругу людей даёт свой результат в виде медленного, но стабильного влияния на постепенное совершенствование и повышение уровня осознанности и присутствия внимательности, если не у всего населения, то, во всяком случае, у очень значительной его части, внося тем самым вклад в общий процесс высшей эволюции и, посредством этих культурно-художественных каналов, принимая участие в созидании нового человека. Вот почему следует поощрять искусство, все виды изящных искусств. Вот почему они формируют, составляют неотъемлемую часть не религии в узком смысле, но духовной жизни, и я надеюсь, что мне удалось показать это в сегодняшней лекции. Это также является причиной того, что в нашей буддийской общине Триратна мы используем такие вспомогательные формы развития, как кружки искусств. Вот почему мы проводим вечера поэзии и  музыки. Ведь все виды изящных искусств действительно представляют неотъемлемую часть духовной жизни и высшей эволюции. 

В завершении сегодняшнего вечера я бы хотел сказать несколько слов о психологии искусства или художественного созидания. Мы можем спросить – как и почему создание произведений искусства становится для художника средством вступления на путь высшей эволюции? Что происходит с художником в процессе творчества? По этому поводу можно сказать многое. Как известно, Кёстнер написал на эту тему весьма объёмную книгу – «Процесс созидания». Но у нас на сегодня не так уж много времени, поэтому будем краткими. Итак, в процессе творения художник воплощает нечто. Воплощая нечто, он способен этому уподобляться и здесь имеется определённая схожесть с тем, что происходит в процессе традиционных буддийских упражнений в визуализации. 

Что происходит, когда мы во время медитации визуализируем, скажем, Будду? Прежде всего, мы закрываем глаза и видим – не просто думаем об этом, но видим – обширное пространство зелёного цвета, над ним – обширное пространство голубого цвета, посередине – великое дерево бодхи. У основания дерева бодхи мы видим фигуру Будды в оранжевых одеждах, потом – необычайно спокойное выражение лица, золотой цвет кожи, сострадательную улыбку. Мы видим вьющиеся чёрные волосы, ауру, пять цветов ауры. Мы видим всё это так ясно и чётко, словно сам Будда наяву сидит перед нами. Мы не просто визуализируем, мы распознаём выдающиеся духовные качества Будды, мы видим, как на лице Будды отражаются мудрость, сострадание, любовь, спокойствие, уравновешенность, уверенность, сила, бесстрашие и т.д. Постепенно мы начинаем приближаться к этим качествам.  Мы чувствуем, как становимся ближе к визуализируемому образу, мы чувствуем, как визуализируемый образ приближается к нам. Мы ощущаем, как впитываем в себя качества, которыми обладает сам Будда – любовь, мудрость, сострадание и т.д. И если мы будем так упражняться, усердно практиковать не просто в течение нескольких  дней, но месяцев, а, возможно, и лет, в конечном итоге настанет день, когда мы  действительно усвоим все эти качества будды и объединимся с ним в медитативном переживании. Когда это произойдёт, можно будет сказать, что непросветленное существо преобразилось в Просветлённое и мы постигли собственную природу будды. 

Но что собственно произошло, что случилось  в процессе этого действия? То, что потенциально в нас присутствовало, речь идёт о состоянии будды, что пребывало в нас всегда, нераспознанное, неузнанное, что таилось в глубинах нашего существа, в глубинах нашей собственной природы – проявилось в действительности, было реализовано нами. Вначале мы это овеществили, облекли в плоть, потом увидели как нечто внешнее, хотя оно находится в нас самих. Затем, увидев проекцию собственного истинного состояния во вне, мы постепенно ассимилировали его, всё более и более уподобляясь ему, пока, наконец, не стали единым целым. 

Процесс художественного творчества во многом похож на то, что мы описали. Мы уже говорили, что художник испытывает некое особое переживание, более осознанный уровень бытия или сознания, а затем воплощает этот опыт на внешнем уровне. Но не всё здесь так просто и прямолинейно. Мы не можем сказать, что это переживание целиком и полностью предшествует самому процессу творения. Если бы это было так, если бы художник получал этот опыт в совершенной и полной форме до собственно акта творения, то он был бы не художником, а мистиком, что является более высоким уровнем реализации, или, по крайней мере, потенциально более высоким. Но дело обстоит вовсе не так. У художника в самом начале возникает некое смутное чувство, какое-то неопределённое переживание – это и есть точка отсчёта. Он проясняет её, придаёт ей силу  в процессе создания художественного произведения. Можно сказать, что подлинное переживание художника, его творческий опыт подобны пульсирующему жизнью семени, природа которого полностью раскроется только тогда, когда цветок, то есть произведение искусства, предстанет перед нами во всём своём совершенстве, во всей полноте.

Надеюсь, я сумел сегодня достаточно сказать, чтобы продемонстрировать природу взаимоотношения искусства – не говорю “с одной стороны”, ибо это означало бы отдельность одного от другого – и духовной жизни. Также смею надеяться, что мне удалось прояснить тот факт, что искусство, подлинное искусство, искусство в истинном смысле этого слова, является неотъемлемой частью процесса высшей эволюции, истинный художник – одной из форм нового человека.

Искусство и духовная жизнь

Статьи о Буддизме

Статьи и расшифровки бесед, в которых исследуются различные аспекты буддизма и того, что значит жить действительной духовной жизнью в современном мире:

      Путь Будды в современном мире
      Единство и история буддизма
      Реактивный и творческий ум
      Прорыв в состояние Будды
      Искусство и духовная жизнь