– Я спою вам восхваления Пути к дальнему берегу, – сказал Пингия (когда вернулся туда, где брамин Бавари жил на берегу реки Годавари). – Его описал нам этот человек в точности таким, как увидел его. Но нет причин, по которым человек, подобный ему, мог бы лгать, человек огромного знания и совершенной чистоты, человек, не имеющий страстных желаний.

Когда в голосе нет ни малейшей бойкости гордости, ни малейшей твердости шипов неведения, тогда его слова полны сладости и красоты. Именно такие слова я теперь восхваляю.

Его зовут Буддой, Просветленным, Пробужденным, рассеивающим тьму, обладающим совершенным видением, знающим весь мир без остатка, вышедшим за пределы состояний бытия и становления. В нем больше нет устремлений испорченности: он полностью устраняет все страдания. Этот человек, брамин Бавари, – человек, которому я следую.

Он подобен птице, покидающей лесные ветви и летящей к деревьям, обильным плодами. Я тоже покинул туманный полусвет мнений, подобно лебедю, я достиг великого озера.

До того, как я услышал учения Готамы, люди всегда говорили мне: «Так всегда было, и так всегда будет», – это лишь постоянное повторение традиции, основа для возникновения умозрений.

Этот принц, этот луч света, Готама, был единственным, кто рассеял тьму. Этот человек, Готама, – вселенная мудрости и мир понимания, учитель, чья Дхарма есть Вещи как они есть, мгновенная, непосредственная и видимая повсюду, искореняющая страстные желания и не приносящая вредоносных побочных эффектов, подобной которой нет ничего в мире».

– Но, Пингия, – сказал Бавари, – почему ты не проводишь все свое время, каждое мгновение с этим человеком, Готамой, этой вселенной мудрости, этим миром понимания, учителем, чья Дхарма есть Вещи как они есть, мгновенная, непосредственная и видимая повсюду, искореняющая страстные желания и не приносящая вредоносных побочных эффектов, подобной которой нет ничего в мире?

– О брамин, – сказал Пингия, – для меня нет ни малейшего мгновения, которое я бы провел в отдалении от Готамы, этой вселенной мудрости, этого мира понимания, учителя, чья Дхарма есть Вещи как они есть, мгновенная, непосредственная и видимая повсюду, искореняющая страстные желания и не приносящая вредоносных побочных эффектов, подобной которой нет ничего в мире.

– Видишь ли, господин, – сказал Пингия, – я могу постоянно и с неотступной бдительностью видеть его в моем уме столь же ясно, как моими глазами, ночью, равно как и днем. И поскольку я провожу ночи в поклонении ему, в моем уме нет ни единого мгновения, проведенного вдали от него.

Я не могу уйти от учения Готамы: силы преданности и радости, знания и осознавания удерживают меня здесь. Каким бы путем не шел он, вселенная мудрости, он ведет меня за собой.

Физически я не могу идти: мое тело разлагается, я стар и слаб, но движущая сила мысли, устремленной к цели, влечет меня туда беспрерывно.

Было время, когда я, извиваясь в болотной грязи, мог лишь передвигаться от одного камня к другому. Но затем я увидел Самбуддху, полностью пробужденного и свободного от загрязнений.

Тогда Будда сказал:

– Пингия, – сказал он, – другие люди освободили себя силой преданности. Ваккали, Бдахравудха и Алави-Готама сделали это. Ты тоже должен позволить этой силе освободить тебя, ты тоже попадешь на дальний берег, где до тебя не дотянется смерть.

– Эти слова, – сказал Пингия, – слова мудрого. Когда я слышу их, моя уверенность растет. Этот человек – Самбуддха: он снял завесу и пробудился. В нем нет ничего пустого, его ум ясен и светоносен.

Все доступное знание ведомо ему, даже то, что видит наивысшая проницательность божества. Для того, кто, будучи полон сомнений, приходит к нему, не остается никаких вопросов: учитель ответил на все.

Да, я отправлюсь туда. Я выйду за пределы непостоянства, я выйду за пределы составного, я выйду за пределы сравнений. Больше нет сомнений. Можете считать, что ум освобожден.

Писания из Палийского канона

Писания из Палийского канона
  Строфы благословения
  Карания метта сутта
  Строфы из Дхаммапады
  История Мегии
  Восхваления Пингии о пути к дальнему берегу
  Проповедь о плодах бездомной жизни
  Благородное стремление

Старейшие из буддийских писаний принадлежат к Палийскому канону. Это рассказы об историческом Будде и его учении, какими они сохранились в памяти и передавались в устной традиции в течение 500 лет до того, как были записаны.