«Так я слышал. Однаджы Будда остановился на холме Чалика. По этому случаю досточтимый Мегия  посетил Будду. Досточтимый Мегия пришел к Будде, приветствовал его, стал в стороне от него и сказал Благородному:

 

– Я желаю, господин, отправиться в древнюю Джанту за подаянием.

– Делай то, что считаешь нужным в это время, Мегия.

 

И досточтимый Мегия, одевшись в монашеское одеяние и взяв чашу и облачение, пошел в древнюю Джанту в поисках подаяния и, обойдя ее и поев, отправился на берег реки Кимикалы. Подойдя туда и прогуливаясь взад и вперед, он увидел чудесную, восхитительную манговую рощу. При виде ее он продумал:

 

– Воистину, эта манговая роща чудесна и восхитительна! Несомненно, она будет хорошим местом для члена Сангхи, чтобы работать над своей медитацией. Если Благородный разрешит мне уйти, я бы хотел прийти сюда, в эту манговую рощу, и практиковать медитацию.

 

И досточтимый Мегия отправился к Благородному, сел сбоку от него и рассказал Благородному о своих мыслях, говоря:

 

– Если Благородный позволит мне уйти, я бы хотел прийти в ту манговую рощу и практиковать медитацию.

 

При этих словах Благородный сказал досточтимому Мегие:

 

– Подожди немного, Мегия, я здесь один, пока не прибудут другие монахи.

 

Тогда во второй раз досточтимый Мегия сказал Благородному:

 

– Господин, Благородному больше нечего делать, ему нечего больше прибавить к тому, что он сделал. Но для меня, господин, есть еще многое, что нужно сделать, многое, что нужно добавить к тому, что я сделал. Если Благородный позволит мне уйти, я бы хотел прийти в ту манговую рощу и практиковать медитацию.

 

И во второй раз Благородный ответил: 

 

– Подожди немного, Мегия, я здесь один, пока не прибудут другие монахи.

 

Но и в третий раз досточтимый Мегия повторил свою просьбу, и Благородный ответил: 

 

– Что ж, Мегия, что я могу сказать, когда ты говоришь о практике медитации? Делай то, для чего, как ты считаешь, пришло время, Мегия.

 

И досточтимый Мегия поднялся со своего места, оказал почтение Благородному и отправился в эту манговую рощу, и придя туда, вошел внутрь и сел у подножия дерева. Но пока Мегия оставался в этой манговой роще, к нему, как обычно, пришли три неискусных формы мыслей, а именно, похотливые мысли, злобные мысли и вредоносные мысли. И тогда досточтимый Мегия подумал:

 

– Это определенно странно! Это определенно удивительно, что я, уйдя из дома для бездомной жизни, столь исполненной веры, подвергаюсь нападению этих неискусных форм мыслей, а именно, похотливых мыслей, злобных мыслей и вредоносных мыслей!

 

И он покинул свое уединение, отправился к Благородному и сказал: 

 

– Господин, пока я оставался в той манговой роще, ко мне привычно пришли три неискусных формы мыслей. Тогда, господин, я подумал: это определенно странно! Это определенно удивительно, что я подвергся такому нападению!

 

Будда ответил: 

 

– Мегия, когда освобождение сердца не созрело, пять вещей ведут к его созреванию. Каковы эти пять? 

 

Мегия, монаху нужны духовные друзья, хорошие товарищи, ему нужно общество хороших людей. Когда освобождение сердца не созрело, Мегия, это первая вещь, которая ведет к его зрелости.

 

Затем еще, Мегия, монах должен быть добродетельным, хранить обеты, практиковать нравственное поведение, видеть опасность даже в малых пороках, упражнять себя в наставлениях. Когда освобождение сердца не созрело, Мегия, это вторая вещь, которая ведет к его зрелости.

 

Затем еще, Мегия, монах должен быть окружен речами серьезными и открывающими сердца, которые ведут к ослаблению привязанностей и страстей, спокойствию, пониманию, проникновению, нирване, то есть разговоры об обладании малыми желаниями, о преданности, об избегании мирских собраний, о взращивании энергии, разговоры о нравственности, медитации и мудрости, разговоры об освобождении, знании и проникновении. Когда освобождение сердца не созрело, Мегия, это третья вещь, которая ведет к его зрелости.

 

Затем еще, Мегия, монаху нужно быть твердым и настойчивым в отвержении того, что неискусно, и обретении того, что искусно. Он должен быть крепок и тверд в усилиях, не отставляя ноши следования за тем, что искусно. Когда освобождение сердца не созрело, Мегия, это четвертая вещь, которая ведет к его зрелости.

 

И наконец, Мегия, монах должен обладать проникновением, он должен быть наделен глубоким озарением, которое видит, как рождаются и угасают вещи, и приводит к окончанию страданий. Когда освобождение сердца не созрело, Мегия, это пятая вещь, которая ведет к его зрелости.

 

Теперь, Мегия, можно надеяться, что монах, у которого есть духовные друзья, станет добродетельным, будет придерживаться обетов, он будет практиковать нравственное поведение, он увидит опасность даже в малых пороках, он будет упражняться в наставлениях. Также, Мегия, монах, имеющий духовных друзей, будет вдохновлен серьезными речами о медитации, проникновении и освобождении. И еще, Мегия, монах, имеющий духовных друзей, может стать твердым и настойчивым в отвержении неискусного и обретении искусного. И наконец, Мегия, можно надеяться, что монах, имеющий духовных друзей, будет развивать глубокое озарение, которое ведет к окончанию страданий».