Слово, переведенное как «желает достичь», абхисамечча, буквально означает «искусен в», так что на самом деле это подразумевает знание и понимание того, каким путем достичь этого состояния. Это вопрос искусности и, следовательно, в некоторой мере вопрос упражнения. Непросветленное состояние неудовлетворенности и неразберихи, которое мы называем дуккхой, является результатом нашего прошлого неумения действовать искусно, и, если мы хотим когда-нибудь устранить эту дуккху, нам нужно стать искусными во всем, что способствует достижению этой цели. Нам нужно предпринять соответствующую тренировку. Именно так работает буддизм: это вопрос упражнения, практического развития навыков, которые помогут вам приблизиться к вашей окончательной цели или благу. И путь начинается с того, что вы начинаете осознавать, что есть высшие цель или благо, которые нужно постичь.

Выражение аттхакусала, «искусный в добродетели», отсылает к важному духовному принципу, по крайней мере, в буддизме. Насколько я знаю, нет ничего, что соответствовало бы ему, к примеру, в христианской традиции, но в том, что касается буддизма, духовная жизнь является вопросом не столько праведности или благочестия, сколько искусности. Конечно, идея упражнения присутствует в любой религиозной практике. Но как путь упражнения буддийский путь не похож на большинство иных представлений о религиозной практике. В нем нет ощущения долга, повеления быть более святым. Вместо этого, нужно просто развивать определенные навыки и тонкости поведения, как это делает музыкант, повар, архитектор или атлет. «Каранья-метта-сутта» не говорит о «хорошем человеке» или о «святом». Она просто предлагает себя каждому, кто знает, что для него является истинным благом, и знает, что действительно благотворно для человеческого существа, а также знает, как правильно приблизиться к воплощению этого. Способность предпринять подобную тренировку требует определенной степени разумности, но также и практических способностей, способности делать что-то. Вы не можете успокоиться на теории. Если вы искусны в добродетели, вы можете и не знать точно, какова ваша окончательная цель, но, тем не менее, вы вполне ясно понимаете, что приведет вас к ней. Кусала – это недвусмысленное понятие, означающее буквально «навык» в обычном смысле слова, выполнение того, что приведет вас к желаемому результату, как можно говорить, к примеру, о том, что кто-то искусен в рукоделии, использовании языка, вождении машины или игре на музыкальном инструменте. Однако в этом контексте искусность или благо относится к тому, что хорошо или искусно с нравственной точки зрения.

Вероятно, определяющей характеристикой искусного поступка, речи или мысли является их свобода от узкого эгоистичного интереса. Искусность – это, по сути, состояние ума, исполненного равностности, устойчивого и ясного в видении и признании непостоянной природы вещей. Если вы нравственно искусный человек, вы видите страдания и разочарование, которые возникают из ограниченного и омраченного эгоистического интереса, особенно вашего собственного, и пытаетесь действовать, говорить и думать в большем согласии с реальностью. Для буддизма является аксиомой, что «я», которое мы столь ревностно охраняем, на самом деле всего лишь идея. Более того, буддизм учит, что именно эта защита «я» и наше привычное цепляние за вещи в попытке упрочить это устойчивое представление о том, кем мы являемся, становится коренной причиной всех наших трудностей и страданий в жизни.

Неискусные состояния всегда стремятся вклинить во все эгоистический интерес, мешая течению жизни с помощью мысли о нашей собственной выгоде или прибыли. Нравственная искусность, напротив, заключается в том, что мы избегаем негативных эмоций, таких, как зависть, ненависть или жадность, и развиваем положительные эмоции, такие, как метта, а также ясность видения (что традиционно называется правильным воззрением). В искусном состоянии ума мы действуем, исходя из осознанности. Мы способны поставить себя на место другого человека и попытаться понять его проблемы и трудности, а также идеи и стремления. Мы ощущаем счастье при виде счастья других. Мы терпеливы, когда другие раздражают нас или угрожают нам. Мы щедро делимся своими владениями, нашим временем и энергией. Мы охотно стремимся помочь другим всем, чем можем. И, что важнее всего, мы думаем, говорим и действуем так, чтобы это благотворно влияло на ситуацию в целом, а не просто способствовало продвижению наших собственных целей.

Быть искусным в добродетели – значит стремиться к состояниям сознания, которые свободны от тяжелого груза эгоистического интереса и взаимных обвинений. Это значит также знать, как действовать для достижения таких состояний ума. На такой основе человек начинает наслаждаться собственными переживаниями, относясь к ним с большей легкостью и проницательностью, со знанием того, что этот подход приведет его к окончательной цели, к подлинной пользе и счастью.

Голос Будды: называющий условия, не повелевающий

Будда не дает заповедей – он проясняет последствия возможных способов действия.

Караниям буквально означает «позволь ему делать». Если кто-то желает достичь этого состояния покоя, позволь ему это сделать. Смысл здесь, скорее, условный, а не императивный – это очень характерно для учения Будды и время от времени появляется в палийских писаниях. Будда не дает заповедей – он проясняет последствия возможных способов действия. Если вы хотите достичь определенного результата, говорит Будда, вам нужно действовать определенным образом.

Условное утверждение обращается к разуму человека, в то время как категоричное или императивное предписание, можно сказать, обращается лишь к его желанию избавиться от личной ответственности. Повелительное наклонение подразумевает поспешность, почти нетерпение увидеть, как кто-то действует определенным образом. Вы можете предложить награду за выполнение ваших предписаний или угрожать наказанием за неповиновение, но вы не хотите тратить время на ненужные объяснения. Повелительное наклонение – способ общения всех тех, кто стоит у власти, от военачальников до занятых родителей. Это голос Иеговы, Бога Ветхого Завета, с его десятью заповедями, его моровыми язвами, саранчой и котлами, его пожарами и наводнениями.

Будучи в Индии, однажды я остановился в Пуне у своего друга доктора Мехты и стал свидетелем того, как к нему с визитом пришла пара адвентистов седьмого дня. Муж с воодушевлением отстаивал свою религию, и, не успели они войти, он уже стал намекать на обращение доктора в их веру. Доктор Мехта был человеком большого ума, и подход христианского проповедника оказался совершенно неподходящим для подобной задачи. Очевидно, будучи не в силах привести разумные доводы, проповедник пытался положиться на убеждающую силу Библии, силу, которая, по его мнению, возникала не из ее способности дать рациональные объяснения, но просто из заявления о том, что это слово Божье. «Разве вы не видите?» – вновь и вновь повторял он. – Это говорит Библия. Господь напрямую говорит с нами через эту книгу». И он протягивал книгу доктору Мехте, как будто самого ее существования было достаточно для исключения любых сомнений. Как будто мы были настолько упрямы, что не могли отказаться от своих рациональных возражений. Его довод, который на самом деле звучал как «это должно быть истиной, поскольку это истина», напоминал слова измотанных родителей по всему миру: «Потому что я так сказал». Наконец, жене проповедника, которая, по-видимому, понимала природу разума лучше, чем он, пришлось дернуть его за рукав и сказать ему: «Но, милый, этот господин не верит в Библию».

Условное утверждение, напротив, выражает спокойствие, терпение и уважение к личной ответственности человека за понимание ситуации и выбор того, какие действия нужно предпринять, если вообще нужно. Что касается императивного утверждения, если это не вопрос крайней необходимости, оно предполагает, что человек, дающий предписание, преследует личные цели, эмоционально заинтересован в результате. Повелительное утверждение всегда содержит скрытую угрозу наказания, и по этой причине нам стоит всегда его опасаться. Если кто-то не хочет пояснить, почему ему хочется заставить вас думать определенным образом или верить во что-то, есть вероятность, что им самим не известны причины, и они не хотят разбираться в них, поскольку боятся остаться наедине с сомнениями. Любая нетерпимость к рациональным возражениям с их стороны, любая склонность к гневу, когда их желанию препятствуют, предполагает, что будет мудро поставить их мотивы под сомнение.

Напротив, буддизм учит, что нет ничего плохого в сомнении, и буддистов побуждают обдумывать все и приходить к собственным выводам. Нас может удивить спокойствие и равнодушие даже самого бесхитростного буддийского монаха в традиционной буддийской стране, когда он встречается с кем-то, кто не разделяет его религиозных убеждений. Его легкое отношение основано не на интеллектуальной вялости, беспечности к учению или своего рода релятивизме, который позволяет ему рассматривать все учения как более или менее сходные. Оно берет начало в том факте, что он не принимает ничего на свой счет. Он с радостью объяснит вам что-нибудь из буддийских взглядов, если вы покажетесь ему подходящим для этого, но он не почувствует себя под угрозой, если узнает, что вы следуете иной вере. Может быть, он лично и сочтет, что вы на неверном пути, но он не позволит этой мысли нарушить своего ровного и дружелюбного к вам отношения.

Дхарма, учение Будды, обращается к разуму в широком смысле слова, а не только к желанию верить. Вам нужно суметь понять, к примеру, связь между неискусными поступками и состояниями ума и страданием, а также между искусными состояниями ума и поступками и счастьем. Сам Будда, как утверждают учения, говорил: «Приходят Будды или не приходят, одно неизменно и верно – из страстного желания возникает страдание». Это то, что вы можете проверить сами, в отношении вашего собственного опыта. Приходят ли Будды или нет, это ничего не меняет.

Образ Будды, хотя он и имеет центральное значение в буддизме с точки зрения его истории и вдохновения, не первостепенен в смысле вероучения, как первостепенна вера в личность Христа как Сына Божия в христианской традиции. Буддизм основан не на воле или даже личности Будды, но на Дхарме, учениях Будды, и истине, руководством к коей являются эти учения, почитаемые самим Буддой.

Да, Будда утверждает, что ощутил в своей жизни истину того, чему он учит, и он является источником духовного авторитета. Но это единственный авторитет, которым он обладает. Он не требует от нас ничего, пока мы не решаем следовать ему. Если вы на самом деле хотите развиваться, вы должны самостоятельно решить, приносит ли ваша жизнь вам удовлетворение или нет. Если нет, вам решать, как с этим поступить.

Буддисты веками прославляли Будду и заходили в этом столь далеко, что делали его – как в сутрах Махаяны – символом самой абсолютной реальности. Но даже рассматриваемое в таком ключе, его достижение – все же точно такое, на которое способен любой человек. Буддисты верят, что любой может стать просветленным человеческим существом, если только он приложит усилия и последует примеру Будд. Делая это, вы следуете не приказам или заповедям, а примеру. Вы видите, что сделали Будды, что это самое искусное, что можно сделать, что это привело в прошлом этих человеческих существ к их окончательному благополучию, и то же самое может произойти с вами.

Одно дело принять авторитет учителя или решить принять наставление или правило, и совершенно иное – когда от вас ждут подчинения приказам. Использование приказания – приказа, а не наставления – неотделимо от чувства принуждения, а там, где есть принуждение, не может быть никакого учения, достойного названия духовного. Духовная жизнь посвящена развитию личности, особенно развитию осознанности, вашего собственного сознания, вашего собственного чувства ответственности. Как можно принудить вас к этому? Это невозможно с точки зрения логики.

Вот почему сутта говорит, что «тот, кто искусен в добродетели, кто желает достичь этого состояния покоя (Ниббаны), должен поступать так». Если вы не искусны в добродетели и не чувствуете особой необходимости в достижении Ниббаны, прекрасно, это учение не для вас. Хотя Будда поспорил бы с вами, он не будет принуждать вас силой к тому, чтобы вы делали то, чего не хотите. Отрицать обычную человеческую свободу, угрожать или упрашивать – не значит передавать Дхарму. Преподнесение духовных принципов с позиции силы или принудительного авторитета, на самом деле, не соответствует этим принципам. Это мирское заявление, оно не проистекает из положения духовного атворитета.

Так что условное или гипотетическое утверждение – самый подходящий способ передачи Дхармы. Если Будда – Шантинаяка, тот, кто ведет существ к покою, это, в каком-то смысле, все, что он делает, и, вероятно, все, что он может сделать. Никто не будет угрожать вам адскими муками, если вы решите, что и так вполне счастливы. Будда просто указывает вам путь. Вам решать, хотите ли вы ему следовать или нет.

Путь метты

Жизнь, исполненная доброты: учение Будды о метте

Жизнь, исполненная доброты: учение Будды о метте
Сангхаракшита

Скачать бесплатно книгу «Жизнь, испоненная доброты»