В каждой религии или духовной традиции есть определенные концепции, символы, вероучительные формулы и идеалы, которые воплощают ее высочайшие ценности. Сангха – один из трех идеалов, которые составляют сердцевину буддизма, и я хотел бы начать с рассмотрения ее в этом контексте.

Первый из этих идеалов – идеал Просветления, состояния мудрости, неотделимой от сострадания, и сострадания, неотделимого от мудрости, интуитивного понимания окончательной реальности в ее абсолютной глубине и всех ее проявлениях. Этот идеал представлен не каким-либо божеством, не «Богом» или пророком, не воплощением сына Бога, но и не просто мудрым и сострадательным человеком, а человеком, которого стали называть Буддой. Исторический Будда был обычным человеком, который ценой собственных усилий преодолел человеческие ограничения и стал для буддистов символом самой реальности. Принять «Драгоценность Будды» в качестве идеала – значит признать, что она важна лично для нас и что мы сами можем стремиться к обретению Просветления. Короче говоря, Будда показывает нам, кем мы можем стать.

Второй великий идеал буддизма – Дхарма. У самого этого слова есть такое количество значений, которое может привести в замешательство – среди них «признак», «закон», «принцип», «обычай», «практика», «традиция», «долг» и «конечный элемент существования»². Но здесь оно обозначает путь к Просветлению – совокупность всех тех практик, ритуалов, методов и упражнений, которые помогают нам в достижении Просветления.

Такой способ определения учения Будды является центральным для более или менее ясного понимания буддизма. Будучи буддистом, очень просто впасть в привязанность к доктринам и начать говорить: «Делать вот так и вот так – это буддизм». Но кто-нибудь, принадлежащий к другой школе буддизма, мог бы сказать как раз противоположное. Например, некоторые буддисты скажут: «Все зависит от ваших собственных усилий», а другие возразят: «Любое усилие, которое вы совершаете, поддерживает силу вашего омрачения – вам нужно просто осознать, что нет «я», которое делает усилия». Так как же нам разобраться в этих противоречивых утверждениях? Как нам подобраться к тому, что Будда действительно намеревался передать?

К счастью для нас, этот вопрос возник у одной из учениц самого Будды, его старой кормилицы и тети Махапраджапати, потому что различия во мнении относительно того, чему на самом деле учил Будда, существовали уже тогда. Несомненно, она могла напрямую обратиться к источнику этих различных путей понимания Дхармы. Она спросила у самого Будды: «Как нам распознать, что является Дхармой, а что нет?» И он ответил: «Это очень просто. Если учения, будучи применены на практике (если о них не рассуждают, а практикуют их), приводят к таким вещам, как отрешенность, уменьшение мирских приобретений, бережливость, удовлетворенность, терпение, сила и удовольствие от благого, – это, можешь быть уверена, моя Дхарма. А противоположное этому – не моя Дхарма»³.

Здесь Будда точно обозначает цели духовной жизни – это не расплывчатая, субъективная фантазия, – и средства достижения этих целей должны быть столь же точными. Вот почему Будда в другом месте описывает Дхарму как плот⁴: без нее нет средства пересечь бушующий поток цепляния, ненависти и замешательства, но все же это только средство – это не цель сама по себе. Как только плот, так сказать, перенес вас к Просветлению, его можно отвергнуть, он больше не имеет пользы лично для вас.

Буддисты Махаяны сделали из совета Будды, данного Махапраджапати, важное заключение. Приняв один из каменных заветов великого индийского императора Ашоки, который гласит: «Все, что сказал Будда, сказано хорошо», они перевернули его. «Что бы ни было сказано хорошо (сувачана), говорится в Махаяне, - это является словом Будды (буддавачана)»⁵. Это, несомненно, означает, что мы должны очень осторожно относиться к тому, что мы считаем «сказанным хорошо». Осторожность, с которой следует толковать Дхарму, можно выразить, переводя это слово как «истинная правда». Подлинное выражение Дхармы всегда выражает истинную правду о человеческом существовании. Это второй великий идеал буддизма – Дхарма.

Теперь мы можем сосредоточиться на нашей основной теме, третьем великом идеале буддийской жизни, Сангхе. Слово «сангха» означает «объединение» или «общество». Это не исключительно буддийский термин – он употребляется во многих древних и современных языках Индии. Однако в контексте буддизма сангха в ее широчайшем смысле – идеал духовного сообщества, братство тех, кто в целом следует общему пути к окончательному достижению одной и той же цели. Возможно, вас удивит, что духовному сообществу нужно придавать такую важность – в действительности, такую же, как самому идеалу Будды и учения Будды. Но с самого начала Будда ясно давал понять, что сангха обладает высочайшей важностью. Он придавал большое значение своим ученикам, особенно Просветленным ученикам, настаивая, что любые почести, которые отдаются ему, следует разделить с ними. Однажды кто-то захотел поднести ему довольно ценные одеяния, и он ответил: «Нет, не подносите их мне, поднесите их сангхе – заслуги от такого подношения будут выше»⁶. Подлинное значение этих слов – не в указании на то, что к членам сангхи нужно относиться как к важным персонам. Скорее, они подчеркивают огромную ценность, которой Будда наделял духовную общину и особенно духовную дружбу. Как мы увидим – и, надеюсь, сможем почувствовать – духовная дружба, как сказал Будда, является основой всей духовной жизни.

Идеалы Будды, Дхармы и Сангхи известны на санскрите как «триратна», Три Драгоценности или (как передают это китайские переводчики) три самые драгоценные вещи. Их называют так, потому что в контексте буддийской традиции они воплощают высшие ценности существования – или три аспекта одной абсолютной ценности. Все остальное имеет значение только в соотнесении с ними. Все остальное присутствует только ради той сущности, реальности, которую они символизируют. Любой аспект буддийской практики, который вы только можете вообразить, связан с одной или несколькими из этих Трех Драгоценностей. Они следуют друг за другом в определенном порядке. Драгоценность Будды появилась первой, когда Сиддхартха Гаутама обрел Просветление под деревом бодхи. Затем, спустя два месяца, когда он произнес первую проповедь для пяти своих давних друзей, пяти аскетов, в Оленьем парке в Сарнатхе, неподалеку от Бенареса, появилась вторая Драгоценность, Дхарма⁷. А Драгоценность Сангхи появилась последней, когда эти пять аскетов один за другим поклонились ему и сказали: «Прими меня в качестве последователя».

Эта модель чаще всего воспроизводится, когда буддизм появляется в новой части света. Например, в Европе Будда стал широко известен (хотя информация о нем и не была вполне достоверной) в конце XVIII века⁸. Постепенно сформировалось представление о том, что Будда был индийским учителем и что Будда, которого, например, почитают в Шри-Ланке, – тот же самый человек, который известен в Китае как «Фо». Но его учение, Дхарму, не изучали вплоть до середины XIX века. И еще больше времени понадобилось, чтобы люди, заинтересованные в этом учении, начали образовывать буддийские общества, которые содержали в себе элементарные зачатки сангхи. Вероятно, старейшее из таких обществ – Буддийское общество на Экклстон-сквер в Лондоне, основанное в 1924 году. На самом деле, не все западные буддисты осознают важность сангхи для обеспечения условий, необходимых для поддержания плодотворной буддийской жизни.

Что такое буддийская жизнь?

Ответ на вопрос «Что такое буддийская жизнь?» можно дать одним словом. Это жизнь того, кто предан. Буддист – это не тот человек, который просто родился в буддийской семье или занимался академическими исследованиями буддизма и знает много о его истории и доктринах. Это также не тот, кто интересуется буддизмом поверхностно, немного узнал о нем и излагает во всеуслышание свои взгляды по этой теме, кто смешивает буддизм с христианством, ведантой или теми или иными идеями Нью-Эйдж. Буддист – это человек, который предан Трем Драгоценностям, кто «обращается к прибежищу» к ним (согласно традиционному выражению) и кто, выражая это Обращение к Прибежищу, стремится соблюдать этические наставления буддизма. Это самая суть вопроса.

Обратиться к Прибежищу в Будде означает принять Будду и никого другого в качестве окончательного духовного проводника и примера. Обращение к Прибежищу в Дхарме означает, что мы делаем все возможное, чтобы понимать, практиковать и реализовывать основополагающую сущность учений Будды. А Обращение к Прибежищу в Сангхе означает, что мы ищем вдохновения и руководства у тех последователей Будды прошлого и настоящего, которые духовно гораздо более продвинуты, чем мы сами.

Другое название Трех Драгоценностей – Три Прибежища (тришарана на санскрите)⁹. Отношение к Будде, Дхарме и Сангхе как к драгоценностям указывает на то, насколько они драгоценны. Но если вы на самом деле осознали их драгоценность, вам просто придется относиться к ним определенным образом согласно своему пониманию. Если вы на самом деле признаете ценность чего-либо, вы поступаете так, как будто это действительно так. Если вы убеждены в том, что Три Драгоценности представляют собой высочайшую ценность существования, вы будете поступать согласно этому убеждению. Этот процесс, когда мы действуем согласно своим убеждениям, известен как Обращение к Прибежищу. Это равнозначно тому, что в других религиозных системах известно как «обращение в веру»¹⁰.

Слово «прибежище», которое является буквальным переводом изначального санскритского слова «шарана», не имеет таких оттенков значения, как побег, поиск способа избежать суровых реальностей жизни, затерявшись в псевдорелигиозных фантазиях. Скорее, оно представляет собой два огромных изменения в существе человека. Это, во-первых, осознание того факта, что постоянство, неизменное «я», ничем не омраченное блаженство и чистую красоту нельзя найти нигде в мирском существовании, а только в запредельном измерении нирваны, а, во-вторых, искреннее решение перейти из одного измерения в другое, от мирского к запредельному.

Во многих странах, где традиционно практикуют буддизм, эти глубинные изменения сердца нашли воплощение в церемонии под названием «принятие Прибежища». В этой форме они неизбежно превращаются в банальность. Любое публичное мероприятие, даже, как это ни прискорбно, политический митинг, начинается с того, что все «принимают» Прибежище и наставления, то есть повторяют их, просто чтобы показать, что они хорошие буддисты. Еще один способ обесценить Обращение к Прибежищу – воспринимать его как нечто, что вы делаете раз и навсегда, подобно крещению в христианстве, поэтому предполагается, что когда вы «приняли Прибежище» от монаха, вы определенно стали буддистом.

Преданный буддист – это тот, кто обращается к Прибежищу или старается это делать постоянно. По мере того, как растет осознание ценности Трех Драгоценностей, Обращение к Прибежищу становится, соответственно, более глубоким. И иногда это приводит к удивительным результатам. Это может означать, что то, что сначала привело вас к буддизму, по мере продвижения в практике становится не более, а менее важным, поскольку ваше углубляющееся понимание замещает сравнительно искусственное признание ценности буддизма, которого было достаточно для того, чтобы ваш путь начался.

Например, человек, возможно, услышал, что, если христианство – религия веры, то буддизм – это религия разума, и именно это привлекло его в буддизме¹¹. Но потом, когда он более глубоко погружается в него, он обнаруживает, что все совсем не так. Он понимает, что, несмотря на то, что разуму в буддизме отводится определенное почетное место, он ни в коей мере не является главным принципом. Но он остается буддистом, потому что зашел достаточно далеко, чтобы не только отвести разуму полагающееся ему место, но и обнаружить, что другие аспекты буддийской практики чрезвычайно важны.

Таким образом, Обращение к Прибежищу – это опыт, духовный опыт, который постоянно углубляется и приобретает новые измерения. Человек принимает идеал Просветленного человечества, нашедший пример в историческом Будде, и понимает, что он все больше и больше значим для него лично; он принимает этот идеал в качестве своей личной жизненной цели, все более близкой его сердцу; он пытается практиковать Дхарму таким образом, чтобы все более эффективно воплощать этот идеал.

Знаменитого индийского учителя по имени Свами Рам Дас, который умер в начале шестидесятых, однажды спросили: «Почему столь многие люди, вступающие на духовный путь, на самом деле никуда не продвигаются? Хотя они идут по пути год за годом, кажется, что они стоят на месте. Почему?» Его ответ был простым и бескомпромиссным. «Есть две причины, – ответил он. – Во-первых, они не определили точно конечную цель, над которой они хотели бы работать. Во-вторых, они не определили точно путь ее достижения».

Что касается буддизма, эта цель – состояние Будды, а путь к ее достижению – Дхарма. Это две необходимых составляющих духовной жизни буддиста. Возможно, их и достаточно. Почему же тогда нам следует также обратиться к Прибежищу в Сангхе? Как Обращение к Прибежищу в духовной общине помогает нам?

Зачем мы обращаемся к Прибежищу в Сангхе?

Говорят, что историю буддийской философии можно свести к борьбе между буддизмом и абстракцией. Поэтому, чтобы защититься от этого вездесущего врага, абстракции, нам нужно ясно осознавать, что, когда мы говорим о духовной общине, мы не имеем в виду некое нематериальное единство, рассматриваемое отдельно от людей, которые его составляют. Членство в общине означает отношения с людьми внутри этой общины. Теперь мы можем задать вопрос по-другому: как происходит, что завязывание отношений с другими людьми, которые придерживаются того же идеала и следуют тому же пути, помогает нам в нашей духовной жизни?

В каком-то смысле, все сводится к простому изречению: «Птицы по оперенью слетаются в стаю». Именно это позволяет им выжить. Однажды Будда произнес речь перед Вадджиянами, племенем из области Вайшали, которому угрожала какая-то опасность. Среди прочего, он сказал вадджиянам, что они будут процветать, пока будут продолжать регулярно и часто собираться всем племенем, выполняя свои обязанности в гармонии и расставаясь в гармонии. Впоследствии он стал применять тот же критерий к духовному выживанию сангхи¹².

Сердце сангхи – кальяна митрата, очень красивая фраза; на самом деле, это не столько философский термин, сколько поэтический. «Кальяна» означает нечто красивое, очаровательное, благоприятное, полезное, благое с нравственной точки зрения. Таким образом, это слово несет эстетические, нравственные и религиозные оттенки. Этот термин означает примерно то же, что и греческое выражение «калон каи агафос» – «добрый и прекрасный». «Митрата» означает просто «дружба» или «товарищество». «Кальяна митрата», следовательно, означает нечто вроде «прекрасной дружбы», «нравственно благой дружбы» или, как я это перевожу, «духовной дружбы». Есть известный диалог между Буддой и его учеником Анандой, который отражает ее важность в глазах Будды. Ананда был двоюродным братом Будды и сопровождал его последние двадцать лет жизни Будды. Он повсюду следовал за Буддой, и они договорились, что если по какой-либо причине Ананда отсутствовал на проповеди Будды или Будда обсуждал Дхарму с кем-то наедине, впоследствии Будда обычно повторял Ананде все, что сказал. У Ананды была потрясающе цепкая память: он был своего рода аналогом диктофона. На самом деле, говорится, что мы обязаны ему знанием учений Будды. Поскольку он решил выслушивать все, что сказал Будда, сохраняя это в своей памяти для того, чтобы потом суметь повторить это на благо других, его свидетельство использовалось для удостоверения подлинности учений, которые остались после смерти Будды.

Но в данном случае Будда и Ананда просто сидели тихо вдвоем, как вдруг Ананда высказал то, что, он вероятно, обдумывал. Он сказал: «Владыка, я думаю, что кальяна митрата – это половина духовной жизни». Затем, как предполагается, он прилег и стал ждать какого-нибудь доброжелательного подтверждения от Будды. Ананда считал, что сказанное им неопровержимо: если рядом с тобой люди, думающие так же, как ты, которые тоже пытаются расти и развиваться, полдела сделано. Но Будда ответил: «Ананда, ты ошибаешься. Кальяна митрата – не половина духовной жизни, а вся»¹³.

Почему это так? Конечно, мы учимся у тех, с кем мы связаны, в особенности у тех, кто достиг большей зрелости, и учиться, несомненно, важно, если мы хотим продвигаться по духовному пути. Но в чем в действительности заключается «продвижение в духовной жизни»? Чему мы на самом деле учимся? Знание, в котором мы нуждаемся, в конечном итоге, – это знание себя.

Подлинное значение глубинного личного контакта, который подразумевает Обращение к Прибежищу в Сангхе, заключается в простом психологическом факте: мы лучше всего узнаем себя в общении с другими людьми. Если вы проведете всю свою жизнь в одиночестве на необитаемом острове, вы в каком-то смысле так и не узнаете себя. Как бы там ни было, у всех нас были ситуации, когда мы проясняли собственные представления, обсуждая их с другими, и даже когда мы обнаруживали, что знаем больше, чем нам казалось, просто пытаясь общаться с другим человеком. Как будто, когда мы пытаемся общаться с кем-нибудь, это приводит в действие понимание, которое уже существовало, но до сих пор не проявлялось, и даже открывает в нас новые аспекты, аспекты, которые можно открыть только в результате общения с другим человеком. Сталкиваясь с вызовом реального общения, мы узнаем себя лучше.

Дело не только в активизации понимания. Встреча с определенными людьми может затронуть в нас аспекты, которые были довольно глубоко запрятаны. Мы говорим, что тот или иной человек «открывает в нас самое худшее». Возможно, он не сказал нам ни слова, но каким-то образом затронул нужную струну. Для нас может стать шоком осознание того, что пробудил в нас этот человек, открытие, что мы ведем себя, как нам кажется, не характерно для себя, даже выражение ненависти или презрения к человеку, который вызвал это нехарактерное для нас поведение. Конечно, эта неприятная сторона в нас присутствовала всегда, но необходим был этот человек, чтобы выявить ее. С помощью такого опыта, несомненно, негативного, но крайне полезного духовно, другие люди могут познакомить нас с нами самими. Мы не можем преобразить себя, пока не будем полностью представлять, что находится внутри нас.

И, напротив, определенные люди, по-видимому, «открывают в нас лучшее». Опять же, необязательны даже слова – одно пребывание с этим человеком придает нам легкость, бодрость, энергичность, позитивный настрой. Другие люди также могут иногда открыть в нас запасы доброты и благородства, о которых мы и не подозревали. А в особенном контексте буддизма есть определенные люди, которые пробуждают в нас качество веры, когда мы просто соприкасаемся с их собственной верой. То, что дремало в нас, приходит в движение.

Короче говоря, сангха необходима, поскольку личные отношения необходимы для человеческого развития. Это справедливо по отношению ко всем уровням – культурному, психологическому и духовному. Вне всякого сомнения, большинство людей развивается быстрее и легче, общаясь или, по крайней мере, вступая в контакт с другими. Не то чтобы полностью самостоятельное развитие было невозможно: на самом деле, в буддизме есть обозначение для тех, кто поступает именно так – пратьекабудды, уединившиеся будды или будды-отшельники¹⁴. Однако, хотя в канонических текстах есть ряд отсылок к ним, важно, что все эти будды относятся к отдаленному, легендарному прошлому. По-видимому, никаких исторических примеров не существует.

Мы чаще всего нуждаемся в поощрении, поддержке и вдохновении со стороны тех, кто идет в том же направлении, что и мы. Нас естественным образом поддерживают те, кто разделяет нашу особую заинтересованность в чем-то. Несмотря на то, что нам все еще нужно прикладывать самостоятельные усилия, по крайней мере, мы видим их цель более ясно – мы меньше подвержены сомнениям. Членство в сангхе также дает нам возможность служить другим, выражать нашу щедрость и готовность помочь. Даже такое простое дело, как подготовка чая и печенья для буддийского праздника, может помочь нам открыть в нас самих способность к щедрости, альтруизму и доброжелательности ко всем.

Таким образом, сангха нужна, чтобы помочь нам узнать себя и лучше выражать себя. Это становится возможным, потому что каждый, кто участвует в ней, предан Будде как идеалу знания себя в высочайшем и глубочайшем смысле, и Дхарме как идеалу, различным принципам и практикам, благодаря которым это знание себя может быть обретено. Общая преданность первым двум Прибежищам создает единую связь между членами духовного сообщества. Мы следуем, хотя и на различных уровнях, одному и тому же пути, ведущему к достижению одной и той же конечной цели.

К тому же, если человек на самом деле не стремится к Просветлению и не пытается практиковать Дхарму, он может сказать, что предан этим идеалам, но, чтобы онни говорил, он не более член сангхи, чем осел, следующий за стадом коров, может быть частью их стада. Этот образ Будда использовал в «Самьютта-никае». Как он это описывает, «осел может сказать «и я корова, и я», но у него нет ни рогов, ни копыт, ни чего-либо другого, похожего на коровье, что бы он ни говорил». Подобно этому, простое повторение Прибежища не делает человека членом сангхи. Это связь – внутренняя, духовная¹⁵.

На определенном этапе нашего развития, сколько бы мы ни медитировали и ни читали книги о духовной практике, нам нужно признать, что этого недостаточно. Вне всякого сомнения, мы можем многому научиться самостоятельно. Но если мы хотим полноценно развиваться духовно, рано или поздно нам придется на собственном опыте пережить, насколько важно общение в нашей духовной жизни. Следующая строфа происходит из Дхаммапады, одного из самых ранних собраний учений Будды, и цитируется здесь в оригинале, на пали.

Сукхо буддханамуппадо,
Сукха саддхаммадесана.
Суккха сангхасса самагги,
Самагганам тапо сукхо¹⁶.

Первая строка означает: «Появление Будды приносит счастье, блаженство, благословение («сукхо»)». Когда человек становится Буддой, это счастливый момент для всего человечества. Вторую строку можно перевести так: «Счастье – проповедовать подлинное учение». Преподнесение Дхармы – благословение для всего мира. Третья строка такова: «Счастлива духовная община, следующая общему пути». В четвертой строке «тапо» означает «жар» и относится к духовным практикам, которые подобны огню, выжигающему все нечистоты. Следовательно, строка означает: «Пламя духовной практики тех, кто следует одному пути, счастливо или благословенно».

Недостаточно иметь отдаленное преставление о Просветлении, теоретические сведения об учениях Будды или буддийской организации. У буддизма нет будущего без действительно единого и преданного духовного сообщества, посвятившего себя совместной практике. И, если буддисты действительно собираются вместе в подлинном духе сангхи, тогда есть возможность хотя бы на время оказаться в дхармадхату, измерении Дхармы. В этом измерении все, что мы делаем, – это практика Дхармы, все, о чем мы говорим, – это Дхарма, а когда мы молчаливы и спокойны, мы наслаждаемся Дхармой вместе в тишине и покое. Тучи стресса и беспокойства, которые столь часто нависают над нашей мирской жизнью, рассеиваются, и источник вдохновения в наших сердцах начинает бить с новой силой.