Принцип отсутствия эксплуатации в идеале должен действовать во всех отношениях в жизни человека. Мы должны обладать возможностью брать то, что нам нужно, будь это еда, одежда, образование или что-то еще, а отдавать все, что можем. Следовательно, нет необходимости в существовании связи между тем, что мы отдаем, и тем, что мы получаем. Однако, к несчастью, обычно все устроено так, что каждый человек, вовлеченный в какую-нибудь сделку, неважно, в качестве получателя или дающего, думает только о себе, отдавая как можно меньше в обмен на как можно большее. Именно так обычно бывает в жизни: мы заключаем сделки, в которых то, что мы даем, определяется тем, что мы можем от этого получить, а ни в коем случае не последствиями этой сделки для других людей.

После определенного момента любая коммерческая выгода непременно получается за счет кого-то другого, но состояние проигравших в игре обычно не беспокоит победителей. Особенно бесстыдную форму этого повсеместно распространенного явления можно наблюдать в бедных странах, подобных Индии, где торговцы зерном, в частности, рисом, обладающие огромными богатствами, копят свои запасы, отказываясь признать, что у них есть что продать, чтобы взвинтить цены. Это может продолжаться неделями, особенно в отдаленных частях страны, до тех пор, пока люди действительно не начнут голодать, но торговцы будут придерживать свои запасы так долго, как возможно, прежде чем медленно распродать их по грабительской цене не черном рынке. Беднякам приходится выскрести все до копейки, чтобы купить достаточно еды для пропитания. Такая эксплуатация имеет место – хотя обычно она более незаметна – во всех сферах жизни, во всех частях мира.

Идея отсутствия эксплуатации тесно связана со вторым из пяти наставлений (наставлений, которые формируют основу нравственной жизни всех буддистов). Пытаясь жить в соответствии со вторым наставлением, человек принимает на себя ответственность не брать того, что ему не дано⁹⁶. Это нечто большее, чем просто иносказательное указание «не красть». Не красть – недостаточно. Остается слишком много лазеек. Человек может быть самим воплощением честности с точки зрения буквы закона и одновременно выстраивать свои дела с применением незаконных, сомнительных или откровенно нечистых методов. Таким образом, большая часть богатства накапливается с помощью совершенно безнравственных средств, хотя никакие условные этические предписания не нарушаются.

Но буддийское наставление – не брать ничего, если только его настоящие владельцы, будь это отдельные люди или общество в целом, не отдают это тебе с готовностью. Если тебе это не давали, не бери это. Я отметил, что между тем, что мы даем, и тем, что мы берем, не должно существовать связи. Однако то, что мы берем, должно в то же самое время быть дано нам – в этом отношении даяние и получение являются двумя аспектами одного и того же действия. В некоторых буддийских странах монахи обязаны настолько строго соблюдать это наставление, что когда в некоторых формальных ситуациях им преподносится пища, им не позволяется есть ее, пока тарелка с пищей не будет поднята и действительно протянута им в руки.

Тот же принцип находит применение на пятой ступени Благородного восьмеричного пути Будды: в правильном или совершенном добывании средств к существованию⁹⁷. Уже тот факт, что правильное добывание средств к существованию включается в этот список, дает представление о том, насколько важно в буддизме то, как человек зарабатывает себе на жизнь. Люди могут говорить о получении совершенной работы, но можно догадаться, что не это имеется в виду под «совершенным добыванием средств к существованию». Но разве такой очевидно мирской вещи, как трудоустройству, есть место в этом благородном собрании идеалов?

Нам всем приходится зарабатывать себе на жизнь – по крайней мере, если мы не монахи – но, как бы мы это не делали, мы не должны причинять своей работой вреда ни себе, ни другим. В ранних писаниях часто даются приближенные руководства по добыванию средств к существованию в форме списков занятий, которые запрещены тем, кто следует по духовному пути⁹⁸. Первое из них относится к любой коммерческой активности, связанной с торговлей любыми живыми существами, будь это люди или животные. Рабство всегда порицалось и было запрещено в буддийских странах. Буддистам не пришлось ждать восемнадцатого или девятнадцатого века, чтобы четко обозначить свою позицию по данному вопросу. Конечно, торговля человеческими существами все еще ведется в мире и в наши дни, но гораздо более распространена торговля животными на убой, также запрещенная в буддийских обществах: вы не встретите среди буддистов мясника или забойщика. Такой способ заработать себе на жизнь вредит не только, – что безусловно, – животным, которые подвергаются убийству, но и тому, кто совершает забой. Если проводить по восемь часов в день за убийством свиней, коров, овец или кур, это непременно причинит определенный ментальный или эмоциональный вред забойщику в результате подавления его естественных проявлений сострадания к другим живым существам.

Еще одному запрету в раннем буддизме подверглась торговля ядами – конечно, не медицинскими ядами, а ядами, которые отнимают жизнь. Во времена, когда вскрытий еще не производилось, это был почти гарантированный способ избавиться от кого-нибудь: торговец ядами давал вам пузырек с требуемым ядом – работающим быстро или медленно, болезненно или безболезненно – а затем вы добавляли нужную дозу в карри. Подобно работорговцам, торговцы ядами в каком-то смысле менее редки в наши дни, чем это было прежде. Но, конечно, в современном мире можно провести параллель с широко распространенной торговлей тем, что называется наркотиками класса А (например, героином и кокаином) – она столь же вредоносна. Кроме того, многие люди участвуют в производстве и продаже сигарет и других бесспорно вредных веществ, а также в их рекламе и финансировании.

Третий запрет касался производства оружия или торговли им. Первые буддисты понимали под оружием луки и стрелы, копья и мечи. Однако по сравнению с этими примитивными зачатками торговли оружием наши наиболее продвинутые культуры достигли значительного прогресса – так говорят – в развитии удивительно безопасных и благородных способов обеспечить себе победу над врагами цивилизованных ценностей. Но любое участие в создании этих средств разрушения, какими бы «разумными» они не были, запрещено как неправильный способ получения средств к существованию. Нельзя оправдать никакую войну, никакую идею о том, что оружие является средством устрашения, как бы «умны» не были эти бомбы.

Эти запреты, несомненно, предназначаются для мирян, но есть также определенные способы зарабатывать себе на жизнь, которые запрещаются специально для монахов. Например, различные формы гадания, которые были весьма многочисленны в дни Будды, перечисляются и совершенно запрещаются в писаниях. Однако по всему буддийскому миру к монахам и в наши дни обращаются миряне для предсказаний будущего, и, к несчастью, многие монахи извлекают выгоду от этой веры в силу их предсказаний.

Монахам также запрещено зарабатывать себе на жизнь показом сверхъестественных способностей или обещания сверхъестественных способностей другим. Причина этого на самом деле очевидна. Людей, что естественно, всегда интересуют сверхъестественные явления, экстрасенсорные способности и так далее. В наши дни такие вещи обычно воспринимаются более серьезно на Востоке, но в определенных кругах на Западе также существует сильное – и нездоровое – увлечение идеей обретения мистических и оккультных способностей, недоступных другим людям. Если вы поманите кого-то сверхъестественными способностями, вы можете, если это люди легко управляемы, завести их куда угодно.

Однажды у меня была возможность сделать это самому. Когда в 50-х я жил в Калимпонге, однажды вечером в середине сезона дождей у меня на пороге появился англичанин. Я уже привык к неожиданным посетителям, поэтому пригласил его в дом, и он представился. Он был врачом, получившим образование в Дублине. Довольно скоро я добрался до вопроса о том, что привело его в Калимпонг. Он прямо сказал: «Я хочу развить сверхъестественные способности». Это был не первый случай, когда человек говорил мне о подобной заинтересованности, и я просто сказал: «А какие способности вы хотите развить?» Он сказал: «Я хочу уметь читать мысли других людей и видеть будущее». Он совсем не прикидывался, он довольно открыто говорил о том, чего хотел. Тогда я спросил его: «Почему вы хотите развить подобные способности?» Он просто ответил: «Это поможет мне в работе». Что это оказалась за работа, в данном случае я не считаю уместным сказать, я укажу только, что он был учеником Лобсанга Рампы, который написал множество книг о самых мифических и нереальных сторонах тибетского буддизма. Вдохновленный одной из самых удачных из этих книг, «Третьим глазом», мой посетитель искал тибетского ламу, который совершит операцию и раскроет его третий глаз. Он верил, что она заключается в том, что кто-нибудь просверлит маленькую дырку у него во лбу и, следовательно, наделит его ясновидением, которого он жаждал.

Можно представить, какому соблазну подвергают подобные люди лам и монахов. Его мог бы выдоить как корову любой недобросовестный учитель, готовый потворствовать его желанию развить сверхъестественные способности. Из того, что он мне сказал, это стало совершенно очевидным: «Если кто-нибудь научит меня этим вещам, я готов предоставить в его распоряжение очень большую сумму денег». К несчастью, он безвременно скончался, но прежде несколько людей получили от него тем или иным способом довольно много денег.

Таковы общие запреты в том, что касается способов добывания пропитания. Однако Будда не ограничился этим, поскольку, как мы знаем, экономические отношения – это одна из самых распространенных сфер эксплуатации в человеческой жизни в целом. Наниматели эксплуатируют наемных работников, если им это удается, а наемные работники эксплуатируют своих нанимателей, если только у них появляется такая возможность. Мы склонны считать, что проблемы подозрений и эксплуатации между управляющими и рабочей силой, капиталом и трудом, советом директоров и работниками предприятия, свойственны лишь современности. Но Будда уделил значительное внимание этому вопросу в своем совете Сигалаке, записанном в «Сигалака-сутте». В разделе проповеди, посвященном отношениям нанимателя и наемного работника, Будда перечисляет пять обязанностей нанимателя по отношению к наемному работнику и пять обязанностей наемного работника по отношению к нанимателю⁹⁹. Все вместе они составляют общее руководство по отношениям между трудом и капиталом и бизнес-правила экономической этики для буддистов.

Говоря, прежде всего, об обязанностях нанимателя, Будда отмечает, что наниматель должен предоставить наемному работнику работу согласно его телесным и умственным силам – то есть ту работу, которую он может выполнять, не причиняя себе вреда. К несчастью, и спустя две с половиной тысячи лет этот принцип не всегда соблюдается, и уж точно – не в Индии. В Индии в наши дни тысячи мужчин и женщин зарабатывают себе на жизнь как кули, чернорабочие. К ним относятся как к вьючным животным, они переносят тяжелые грузы на спинах или, чаще, на головах, и любой, кто побывает в Индии, увидит их за этой работой. Кули находятся в самом низу экономической лестницы, и у них нет практически никакой надежды подняться выше этого уровня, несмотря на то, что им, возможно, помимо себя приходится поддерживать растущую семью.

Проблема с точки зрения торговца, который нанимает определенное число кули, чтобы перенести, скажем, мешки с рисом, заключается в том, что некоторые кули не могут нести столько же, сколько остальные, и двигаться столь же быстро, особенно если они стары или больны. Это может шокировать, но решение для очень многих процветающих торговцев заключается в том, чтобы удостовериться, что все кули в равной степени отрабатывают свои деньги. Это на самом деле зрелище, достойное сострадания, – пожилой человек, преждевременно состарившийся, бредет один, вены у него выступают наружу, мышцы натянуты как бечевки, по телу струится пот, и он изнемогает от груза, который ему совсем не по силам. То же самое происходит и с рикшами, которых можно было увидеть по всей Азии (хотя это осталось в прошлом, чему я рад). Они проживали очень недолгую жизнь. Обычно они начинали тянуть рикши в пятнадцать или шестнадцать лет, а к двадцати пяти у них уже был туберкулез, и им оставалось жить лишь несколько месяцев. Несоответствие питания и огромного физического напряжения от работы буквально убивало их.

Но довольно долго это никого не беспокоило. Я ясно помню свой первый приезд в Шри-Ланку, когда меня против моей воли принудили к поездке в повозке рикши. Когда мы быстро продвигались по улице, я все время говорил кули идти медленнее, но он не понимал меня – он думал, что, как большинство его нанимателей, я говорю ему идти быстрей. Чем больше я уговаривал его, тем быстрее он бежал, пока мне не пришлось приказать ему остановиться. После этого я использовал рикшей только в случае крайней необходимости, и даже тогда я выбирал тех, кто посильнее и покрепче, и настаивал, чтобы они шли относительно размеренным шагом. Оглядываясь назад, мне, возможно, вообще не стоило прибегать к их услугам, но в те времена у них, по-видимому, не было никакой другой работы. Однако Будда довольно четко указывал, что нельзя нанимать человека на работу, которая превосходит его естественные способности.

Во-вторых, Будда сказал, что наниматель должен давать наемному работнику достаточно пищи и денег. Таков обычай, существующий до сих пор в некоторых частях Индии. Если вы нанимаете кого-то, вы даете ему пищу и одежду, а также деньги на мелкие расходы, а не жалованье. В действительности принцип заключается в том, чтобы давать пищу и деньги, достаточные в том смысле, чтобы обеспечить наемному работнику полное и достойное человеческое существование, а не просто обеспечить его, чтобы этого было достаточно для продолжения работы. Между количеством выполняемой работы и оплатой не должно быть никакой связи. Даже если наемный работник силен и здоров, и его производительность огромна, ему не нужно платить больше, чем его более слабым или даже ленивым собратьям, он должен только получить то, в чем нуждается, в порядке вознаграждения. Мы привыкли считать, что нужно награждать человека за упорную работу и наказывать тех, кто недовыполняет свою норму: сколько работы сделано, столько денег и получено. Но, хотя это и эффективный стимул для изобретательности и предприимчивости, в идеале буддист должен находить этот стимул где-то еще. Если стимулом выступает жадность, вы подпитываете это загрязнение своего ума.

Наемному работнику Будда предписывает выполнять свою работу с такой точностью, на которую он способен, а нанимателю – обеспечить нужды наемного работника. Эти нужды заключаются не просто в поддержании существования – это средства вести полноценную человеческую жизнь. Наше общество больше не разделено так жестко на нанимателей и наемных работников, как в дни Будды, но Будда, безусловно, не рекомендовал эту особую социальную структуру своего времени, он просто указывал на ключевой принцип, согласно которому люди в его обществе должны были сделать экономические отношения человеческими по сути.

Мы можем попытаться поступать также в нашем собственном обществе. Такой радикальный план, который становится предметом обсуждения время от времени и на самом деле очень эффективно выражает принцип отсутствия эксплуатации, – это идея о том, что по достижении совершеннолетия правительство должно выделять каждому основную стипендию, покрывающую стоимость пищи, одежды и крова, независимо от того, работает человек или нет. Если люди хотят больше – хотят путешествовать, покупать дорогостоящее электронное оборудование, ходить в кинотеатры и рестораны, вести роскошный образ жизни, который большинство людей видят в своем воображении необходимым, им придется работать. Но в культуре изобилия люди должны работать потому, что им этого хочется, – потому, что они хотят внести творческий вклад в свое общество или потому что хотят немного большего, или и того, и другого одновременно, – а не просто для того, чтобы выжить. Таким образом, государство должно поддерживать духовное сообщество, позволяя личностям, которые хотят посвятить себя творческой, но финансово неприбыльной деятельности – медитации, обучению, даже искусству – сделать это, если они готовы вести очень простую, даже монашескую жизнь.

В-третьих, Будда говорит, что наниматель должен обеспечить наемному работнику медицинский уход и поддерживать его в старости. Это действительно реализуется в наши дни, когда у нас есть пенсии, страховки и так далее, но нам понадобилось два тысячелетия для того, чтобы воплотить этот план Будды. В-четвертых, Будда говорит, что работодатель должен делиться с наемным работником любой добавочной прибылью, которую он получает. То есть вы не используете прибыль только на ваши собственные цели, говоря своим работникам, что им придется смириться с основным доходом, поддерживающим их существование. И снова, мы подошли к этой идее лишь недавно, в наши дни, в форме схем бонусов. И, наконец, в-пятых, долг нанимателя, согласно Будде, заключается в том, чтобы обеспечить работнику праздничные дни и пособия в особых случаях – и это тоже стало темой широкого обсуждения в наши дни. Однако мы не должны упускать из виду ключевой принцип, выраженный в совете Будды – установление человеческого измерения экономических отношений – что не всегда можно свести к бонусным схемам, отпускам и пенсиям.

Таковы пять пунктов, которые отмечает Будда в качестве руководства для нанимателя по отношению к работнику. У работника также есть определенные обязанности. Первая из них заключается в том, что он должен быть пунктуальным. Индийцы славятся своим отсутствием пунктуальности. Поезда могут прибывать с опозданием в два или три часа. Человек может сказать: «Я приду к тебе в гости в три», – а увидитесь вы на следующей неделе. Публичная встреча может быть назначена в рекламе ровно на восемь, но вы слишком наивны, если появитесь в это время: вы можете обнаружить, что на месте никого нет. Встречу не отменили: если вы подождете до девяти, появятся организаторы, к десяти поставят помост. В одиннадцать начнут собираться зрители, а в полдвенадцатого вас пригласят начать лекцию. На Западе мы гораздо более пунктуальны, но принцип Будды заключается не столько в соответствии времени, сколько в том, что вам вообще не нужны часы. На самом деле, Будда предполагает, что вы пытаетесь начать работу еще до того, как придет ваш наниматель: вы не просто приходите на работу, чтобы вас видели работающим.

Во-вторых, наемный работник должен заканчивать работу после нанимателя. Вы должны освободиться от постоянной привычки смотреть на часы. Вы не бросаете инструменты, как только бьют часы. В-третьих, наемный работник должен быть искренним и оправдывать возложенное на него доверие. Это довольно очевидно, как и четвертый пункт, который заключается в том, что наемный работник должен выполнять свою работу так, чтобы это удовлетворяло нанимателя. В-пятых, работник должен хорошо отзываться о своем нанимателе. Должно быть, Будда понимал, как охотно работники обсуждают босса за его спиной, как и в наши дни. Они могут быть ответственными и уважительными в рабочие часы, но из того, что вы услышите за дверями компании, складывается совсем другое представление.

Будда напоминает нам, что, как и любые отношения, экономические отношения не должны строиться на противостоянии, в котором все, что вы ощущаете, вы можете выразить как бессилие и неудовлетворенность. В идеале это счастливые, гармоничные отношения, в которых нет эксплуатации ни с той, ни с другой стороны. Каждый принимает от другого то, что ему нужно, не причиняя вреда, и дает то, что может. Если вы наниматель, вы получаете пользу от труда и навыков своих работников и также принимаете на себя ответственность за то, чтобы их потребности были удовлетворены. Если вы наемный работник, вы работаете, насколько вам это позволяют ваши способности, и берете все необходимое из этой рабочей ситуации. Нет нужды в беспощадных, затяжных переговорах между нанимателями и союзами, как будто они находятся в противоположных лагерях и договариваются о перемирии между враждующими армиями. Как Будда говорит Сигалаке, «Так защищается надир (надир – это направление, которое обозначает отношения между «хозяином и слугой»), где устанавливается мир и свобода от страха».