Искусная речь
Совершенно воздерживайся от ложной,
Сеющей раздоры, грубой и бессмысленной речи35.
Воздержание ото лжи – единственное наставление, касающееся речи, в традиционном списке из пяти наставлений, панчашила. Однако в списке из десяти наставлений, выброшено одно из панчашилы – воздержание от одурманивающих веществ, и его заменяют еще три наставления относительно речи и три «упражняющих ум» наставления, практика которых требует большего уровня осознанности. Это нравственное руководство для буддистов, которые желают заняться серьезной, «полноценной» практикой Дхармы. Внимание к речи имеет большое значение. На Западе мы традиционно разделяем нашу природу на ум и тело или тело, душу и дух. В буддизме она делится на тело, речь и ум, и, согласно этому делению, наша способность общаться уравнивается с нашим физическим существом и нашим внутренним опытом.
Будучи буддистами, мы кланяемся перед изображением Будды, соединяя руки и последовательно касаясь лба, горла и груди, таким образом, соединяясь с психофизическими энергетическими центрами или чакрами в точках, которые, согласно традиции Тантры, ассоциируются соответственно с телом, речью и умом. Делая это, мы символически подносим все свое существо идеалу Просветления, представленному Буддой, не оставляя ничего себе. Речь соединяет ум и сердце, интеллект и эмоции, тело и ум, и, конечно, нас и других.
Наставления относительно речи заключаются не только в правдивости. Наша речь должна быть также доброй и полезной и привносить гармонию, вместо того, чтобы быть грубой, бесчувственной и сеять раздоры. Эти четыре наставления относительно речи отражают четыре последовательных уровня человеческого общения. Во-первых, есть уровень простой правдивости, воздержания ото лжи, мусавада. Затем есть уровень доброй или любовной речи, воздержания от грубой речи, пхарусавача. Это подразумевает, что мы осознаем, с кем мы говорим, и осознаем ответную реакцию. В конце концов, мы должны быть способны выражать себя свободно и убедительно, в то же самое время принимая в расчет чувства человека, к которому мы обращаемся.
Младенец узнает мать лишь по чудесному ощущению тепла и комфорта, безопасности и благополучия, он не осознает ее как личность. Вырастая, люди часто во многом сохраняют подобное ощущение, но оно утончается и рационализируется. Это одна из причин, почему между людьми так много непонимания. Часто общение – это «псевдообщение», общение между взаимными проекциями. Но общение с любовью – это попытка общаться с подлинным осознанием другого человека, не говоря уже о том, что он может сделать для него физически, материально или эмоционально. Воздержание от грубой речи в ходе спора требует дополнительной внимательности, поскольку очень легко увлечься чувством, особенно если человек очень красноречив. Некоторые люди все с большим пылом рассуждают о более и более отдаленных аспектах первоначальной проблемы, пока, в конце концов, не начинают просто болтать, совершенно упустив из виду существование других участников и забыв контекст дискуссии.
Третий уровень общения – осмысленная и полезная речи, которая является позитивным эквивалентом наставления о воздержании от бессмысленной речи, сампаппалапавача. Большинство людей считают, что бессмысленная или игривая речь относительно безвредна. Те, кто не стремится к большей осознанности, вероятно, могут довольствоваться тривиальностями до конца жизни. Но, становясь осознаннее, вы заметите, что, хотя пустая светская беседа и оживляет общение, исключительно она становится довольно изнурительной. Так происходит потому, что, хотя часть вас и вводится в заблуждение, более серьезная часть вас разочарована. Вы ощущаете, что предали лучшее в самих себе, и возникающее в результате ощущение конфликта изнуряет вас. Это не означает, что нужно говорить о Дхарме сутки напролет, но, по крайней мере, вы должны воздерживаться от траты большого количества времени на пустую болтовню. Стремитесь удостовериться, что все, что вы говорите, осмысленно и полезно.
Четвертый уровень общения – тот, что создает гармонию между людьми, позитивный эквивалент воздержания от речи, сеющей раздоры, известный как писунавача. Это не означает, что мы должны избегать противоречий любой ценой. Это речь, запредельная эгоизму, речь, которая не ограничена своекорыстием и помогает создать более счастливую и мирную общность людей. Между двумя или более людьми гармоничное общение может со временем перерасти в тишину – насыщенную и живую тишину, в которой присутствует общий опыт выхода за пределы себя. Для развития этого уровня общения можно начать с развития осознанности на более глубоком и подлинном уровне бытия по отношению к другому человеку, особенно если речь идет о духовном друге, и, что еще более важно, о духовном учителе. Попытайтесь вступить в контакт с реальным человеком, стоящим за физической формой, за словами, и обратиться к тому, что в нем наиболее глубоко или высоко. Наиболее полный опыт гармоничной речи имеет место лишь между Просветленными человеческими существами, между теми, кто не воздвигает границ эгоизма.
Путь истины
Подобно тому, как правдивые слова царей
Сами по себе создают твердое доверие,
Так и их ложные речи – лучше средство
Создать недоверие.
То, в чем нет обмана – истина,
Это не намеренная выдумка.
То, что исключительно полезно для других – это истина.
Противоположность ей – ложь, поскольку она не приносит пользы36.
В идеале демократическое правительство должно говорить избирателям истину, но есть ряд причин, почему это не всегда происходит. Прежде всего, в сложной политической или экономической ситуации истина редко очевидна. Даже если все факты известны, они не обязательно говорят, что происходит на самом деле. То, что вы принимаете за суть вопроса, будет отличаться от того, что кажется истинным другим, и нужно помнить об ограничениях собственной точки зрения.
Духовная жизнь – это вопрос поисков истины и жизни согласно ей, какова бы ни была цена
Во-вторых, люди не всегда хотят, чтобы им сказали истину, и политики часто вынуждены говорить публике то, что она хочет услышать, чтобы завоевать популярность. Например, люди предпочитают политиков, которые заявляют, что контролируют ситуацию, а не тех, кто признает свою растерянность – которая, возможно, вполне понятна.
В-третьих, при демократии политики объединяются, чтобы выиграть выборы и остаться у власти. Следовательно, им нужно ставить на первое место партию, иногда за счет своего собственного понимания.
Они обязаны соблюдать партийную линию, подчинять собственное видение истины ситуации коллективным интересам партии, к которой они принадлежат. Вероятно, политики убеждают себя, что заигрывание с истиной – цена, которую стоит заплатить за возможность совершать все те добрые дела, которые они пообещали в своих манифестах. Это грубая целесообразность во имя достижения достойных целей.
Но подобные рассуждения неубедительны. Прежде всего, политик должен стремиться заслужить уважение людей, потому что утраченное доверие нельзя вернуть. Публика не осознает, что на самом деле она требует политиков, которым нельзя доверять. Она голосует за людей, которые внушают доверие и говорят ей убедительную ложь. Только когда наступает кризис, публика в целом настаивает на знании правды, и часто это происходит слишком поздно. Если вы начинаете с правды и продолжаете говорить правду, вы можете надолго оказаться не у дел, и вам так за всю жизнь никто и не поверит. Но, по крайней мере, люди поверят вам, когда вы будете говорить правду, как вы ее видите, какой бы неприятной они ее не сочли.
Выбор между правдой и заверениями часто трудно сделать, но именно в нем и заключается, по сути, вся духовная жизнь. Духовная жизнь – это вопрос поисков истины и жизни согласно ей, какова бы ни была цена. Гораздо легче критиковать других, особенно политиков, чем вести наши собственные дела с проповедуемыми нами буддийскими ценностями. Разговор о правде начинается с нас самих. Если мы буддисты, наш первый долг в качестве граждан своей страны – прямо и честно вести все свои дела. Время для проповеди придет гораздо позже.
Говоря, что истина приносит пользу, Нагарджуна предполагает, что истина – нечто большее, чем просто факты. Истина – не то, что можно навязать людям. Это правдивое общение. Истина – это отсутствие обмана в действии. Факты можно поведать холодно и объективно, но знание истины подразумевает, что мы понимаем, что эти факты значат для людей и как люди отнесутся к ним. Нужно правильно выбрать время, другой человек должен быть способен воспринять истину, а мы сами должны быть в позитивном, добром состоянии ума. Если другой человек неверно истолковывает то, что мы сказали, или необоснованно обижается, тогда нельзя на самом деле сказать, что мы «изрекли истину» в полном смысле слова.
Но даже когда высказанная истина причиняет боль, мы все же должны найти подступ к ней. Мы не можем бесконечно откладывать тот день, когда сможем сказать правду, день, когда мы скажем, что думаем на самом деле. Будем мягки и чувствительны, конечно, и тактичны, если это возможно, но, в конце концов, только истина может помочь людям, а не приятная ложь.
Способ развития правдивой речи различается в зависимости от человека. Человек, который склонен выпаливать правду бездумно, который сначала говорит, а потом думает, должен будет научиться делать все наоборот, а тот, кто подавлен и склонен замалчивать правду, должен стать бесстрашнее и избавиться от лишней самоцензуры.
В конце концов, можно высказать истину в абстрактной концептуальной форме лишь тому, кто уже ее знает, – что означает, что на самом деле это не общение
Идея, что речь должна быть полезной, подразумевает, что правда должна подчиняться принципу «искусных средств». Классический пример этого – притча о горящем доме из «Лотосовой сутры». Отец хочет вывести своих многочисленных детей из дома, объятого пламенем, поэтому говорит им, что у него есть разные игрушечные повозки, ждущие детей снаружи. Дети выбегают из дому в бурном оживлении и понимают, что их обманули. Повозок, которых они ждали, нет. Но отец собирается подарить каждому из них гораздо большую и лучшую повозку, чем они могли вообразить в своих самых дерзких мечтах. Отец символизирует, конечно, Будду, горящий дом – сансару, мир, в котором человеческие существа увлечены различными «играми». Вопрос в том, до какой степени мы должны воспринимать эту историю как модель для передачи Дхармы?
Прежде всего, эту историю не стоит принимать буквально. Это притча. Это не рассказ о том, как учитель заставляет людей практиковать Дхарму, рассказывая им неправдоподобные истории. Это рассказ об отце, делающем то, что было необходимо в ситуации, где решался вопрос жизни и смерти. Мы должны стремиться к тому, чтобы быть как можно открытее и непосредственнее в нашей передаче Дхармы и не побуждать людей к практике обещаниями мирских выгод того или иного рода в результате их усилий. Даже если они сами впоследствии обнаружат ограниченность подобных выгод по сравнению с духовными наградами от практики Дхармы, факт в том, что они были обмануты. Обман относится не к материальным выгодам, которые могут последовать, он касается природы трансформации, запускаемой практикой Дхармы, и это, по сути, трансформация ума, а не материального положения. Хотя мы действительно можем обрести долю мирского счастья, практикуя Дхарму, это счастье должно быть менее важным для нас, чем рост в нашем понимании Дхармы.
Следовательно, притчу о горящем доме нужно истолковывать с осторожностью. Высший духовный опыт всегда будет больше того, что мы можем предвосхищать теоретически. Он всегда превосходит наши ожидания. Реальность всегда бесконечно обширнее нашего описания, и любое описание, следовательно, будет неточным. Когда вы достигаете нирваны, будет ли она являться тем, что вы думали о ней? Конечно, нет. Но обманывал ли вас Будда? Нет. Просто вам нужно было сказать что-нибудь о ней, хотя то, что вам сказали, совершенно не соответствовало реальности, как она есть, с точки зрения самой нирваны, было совершенным искажением. Когда отец обещает игрушки своим детям, он настолько правдив, насколько это возможно. Можно сказать, что повозка, которую он в конечном итоге дает каждому из них, та же, что и маленькие повозки, которые он обещал, но в бесконечно большем масштабе.
Подобное случается и в ходе обычной жизни. Когда вы растете, женитесь и заводите ребенка, соответствуют ли эти события тому, что вы представляли себе изначально? Почти всегда – нет. То же самое происходит, когда вы получаете буддийское посвящение или сами его проводите. Но обманывают ли вас, когда говорят, чего ожидать? Нет. Все эти события представляют собой прорыв, который нельзя понимать в рамках какого бы то ни было предыдущего опыта. На своем, гораздо более высоком уровне, нирвана напоминает такой прорыв. В конце концов, можно высказать истину в абстрактной концептуальной форме лишь тому, кто уже ее знает, – что означает, что на самом деле это не общение. Следовательно, можно сказать, что правда – это то, что создает положительные результаты или ведет человека в позитивном направлении.
Возвращаясь к первому из четырех наставлений, касающихся речи, воздержания от ложных речей, можно сказать, что, как и другие наставления, оно требует внимания к тонким способам избегать их духа. Например, мы иногда смешиваем объективные факты с нашими субъективными интерпретациями этих фактов, не осознавая, что, делая это, мы искажаем их. В основе подобной тенденции – допущение о том, что наше видение вещей правильно, допущение, которое лишь усиливает наше замешательство. Если мы не способны признать, что наши представления обусловлены нашими запутанными воззрениями и нашими допущениями в целом, мы препятствуем возможности когда-либо изменить наши воззрения.
Мы должны быть осторожны и не давать оценок тогда, когда нам следует просто описывать
Ложь часто прячется за жаргоном. Вместо того чтобы сказать, например: «Он не открывается мне» или «Боюсь, что он не слишком восприимчив», – возможно, более честно сказать: «Он (или она) не согласен со мной». Неспособность принять чужую точку зрения может иметь место в силу недостатка открытости или восприимчивости, но, с другой стороны, так может происходить из-за подлинного несогласия, того факта, что другой человек думает иначе. Мы должны быть осторожны и не давать оценок тогда, когда нам следует просто описывать. Утверждение, что кто-то закрыт, может быть нечестным способом победы в споре и показывает недостаток понимания того, что на самом деле означает открытость. Быть открытым – не значит обязательно соглашаться. Человек может быть очень восприимчив к вашим словам и искренне пытаться понять вашу точку зрения, но, в конце концов, не согласиться с вами. И, напротив, он может вообще не быть открытым к вам на самом деле, но согласиться с вами из вежливости.
Конечно, вам хочется, чтобы другой человек был согласен с вами, но если он отказывается от этого, это просто означает, что вы не смогли его убедить. Неверно истолковывать ситуацию, как в ином примере – «Я получил очень негативный ответ» – все равно, что говорить ложь. Другой человек вышел из себя и ударил вас по голове стулом, или он просто не согласился с вами? Опасность использования психологического и духовного жаргона – «открытость», «восприимчивость», «убежденность» – заключается в том, что, намереваясь использовать его для оценки собственных ментальных состояний и развития позитивных, мы также используем его так, чтобы выставить в ложном свете того, кто на самом деле пытается быть открытым, восприимчивым и так далее. Помимо манипуляции языком, такой жаргон манипулирует и другими людьми. Это может быть своего рода эмоциональный шантаж, как будто тебе говорят: «Ты хочешь быть убежденным, открытым и восприимчивым. Так почему же ты не согласен со мной?» Такой жаргон представляет собой еще один уровень ложной речи, с которым мы должны работать. Когда кто-то говорит: «Мне жаль, я не могу помочь тебе в этом случае», – вы говорите, что они не хотят сотрудничать? Или вы передаете, что вам на самом деле сказали, несмотря на то, что вас может расстроить их отношение и возникают подозрения, что они сознательно не хотят помогать вам?
Среди других примеров психо-духовного сленга – «рационализация» и «проецирование». Мы знаем, что эти сложные процессы самообмана действительно имеют место, и иногда их стоит принимать в расчет, и именно это придает подобным словам ругательный оттенок, когда они используются в качестве обвинения. Золотое правило – указывать на возможную бессознательную основу того, что другой человек говорит или делает, лишь в частном порядке и с осторожностью. Скажите: «Возможно, это лишь мое воображение, и я совершенно не прав, но так мне кажется. По крайней мере, подумай над этим». Мотивы на самом деле могут быть сомнительными, но не стоит пытаться опровергать чей-то довод, просто ставя под сомнение мотивы, и уж точно не нужно ставить под вопросы те из них, которые якобы бессознательны. Если человек не согласен с вами, это не обязательно значит, что у него есть какие-то психологические проблемы.
В основе проблемы в целом – упорство, с которым мы приписываем ощущениям другого человека по тому или иному поводу своего рода объективную достоверность, которой не стоит требовать от мышления. Вместо того чтобы сказать «я думаю» или «это мое впечатление», человек говорит «я чувствую». Кто-то скажет: «Я чувствую, что такой-то и такой-то не слишком предан Дхарме». А другой человек может указать на то, что он медитирует три часа в день, живет в однополой буддийской общине, работает на предприятии, где дела ведутся в соответствии с правильным образом жизни, регулярно изучает Дхарму и помогает в местном буддийском центре. Тогда первый делает вид, что обдумывает это, и отвечает: «Это правда, но все же я чувствую, что он не очень предан». Очевидно, что этому чувству придается статус объективного, очевидного факта относительно обсуждаемого человека.
Замешательство возникает, когда кто-то утверждает, что чувства другого человека нельзя поставить под сомнение, поскольку они, в силу самого наличия, являются единственно доказанными для них, в то время как рациональные доказательства могут быть опровергнуты кем угодно. Если вы заменяете доказательство ощущением – особенно интуитивным ощущением – вы тем самым отвергаете возможность рационального обсуждения. Например, если вы чувствуете, что кто-то относится к вам очень негативно, следом часто возникает не вопрос, откуда пришло это ваше ощущение, а вопрос: «Почему он негативно относится ко мне?» Если вы идете еще дальше и спрашиваете: «Почему ты так негативно настроен ко мне?» – и бедняга отвечает, что на самом деле вовсе не относится к вам негативно, тогда вы замечаете, из чистого желания помочь: «Твоя беда в том, что ты утратил связь со своими чувствами».
Эмоциональный спор может быть вариацией подобного запутывания истины. Обычно его достоинство в том, что он безыскусен, хотя существует классический пример, который совсем не безыскусен – о священнике, который написал на полях своей проповеди: «Здесь кричать – довод слаб». Эмоциональное ударение, с которым человек произносит что-то, ничего не говорит нам об истинности утверждения. Оно говорит нам лишь о силе убежденности, с которым делает утверждение.
Все это часть – более обширного вопроса о неявно ложной речи или suppressio veri, suggestio falsi, подавления истины, предложения лжи. Может быть, размышления о мотивах человека и уместны, но субъективные взгляды не стоит смешивать с объективными фактами. Если вы не знаете причины, по которым человек отсутствует на важной встрече, к примеру, будет ложью, если вы заметите: «Сегодня ему недостает устремленности». Под слоем допущений всегда есть уровень факта, и этот уровень факта – то, что всегда будет уровнем факта, и именно до него вы должны добраться, сколь бы неоднозначным при этом ни стали ваши суждения о человеке или о ситуации.