Состояния ума
Тщательно исследовав
Все деяния тела, речи и ума,
Те, кто понимают, что приносит пользу себе и другим,
И всегда совершают это, мудры55.
Эта строфа ясно говорит, что полное осознание того, что приносит пользу себе и другим, берет начало в развитии внимательности, в «тщательном исследовании всех деяний тела, речи и ума» – то есть в четком осознании в любой момент времени, полезно или вредно то, что вы делаете. Этот аспект внимательности иногда называют дхарма-вичаей, исследованием состояний ума (дхарма здесь означает состояние ума), и это важная часть буддийской практики. В этой практике человек постоянно исследует себя, внимательно всматривается в то, что он совершает телом, речью и умом, и судит, насколько он на это способен, искусны или неискусны эти действия, подтолкнула ли его к ним доброта и мудрость или страстное желание, ненависть и замешательство. В более общих словах, искусно то, что имеет отношение к пути и цели, напрямую или косвенно, а неискусно то, что уводит с пути и мешает видеть цель.
Внимательность – это не вопрос внешнего наблюдения собственного опыта
Здесь нам преподносится еще один способ рассмотрения практики нравственности. Но разве подобное постоянное оценивание наших состояний ума не уменьшит нашей спонтанности? Если вы вечно останавливаетесь и анализируете, что вы думаете, делаете и говорите, разве вы не принимаете слишком механистичное и даже отчужденное отношение к собственному опыту? Не сделает ли это вас слишком стеснительным, не помешает ли жить подлинной жизнью? Это другой вопрос, и с ним нужно разобраться вначале: на самом ли деле это подлинная спонтанность, которую мы ценим, или мы просто хотим потворствовать своим инстинктам и бездумным реакциям? В конце концов, наши негативные инстинкты и разрушительные привычки не менее спонтанны, чем творческие порывы. Если мы просто хотим пустить на самотек все наши разнообразные энергии, мы можем вообще забыть о практике внимательности.
Тем не менее, очень важно оставаться в контакте с источниками своей творческой силы. Каким-то образом вам придется установить равновесие между столь сильным потаканием своим инстинктам и энергиям, что вы теряете любую надежду привнести внимательность в работу с ними, и столь суровым самоанализом, что вы просто подавляете и отупляете себя. Здесь вопрос в том, чтобы быть активным и спонтанным и одновременно осознанным и внимательным, чтобы в едином ментальном и духовном процессе осознанность и спонтанность были неразличимы. Так случается, когда вы, к примеру, погружены в работу: вся ваша энергия направлена на работу, но в то же самое время вы очень хорошо осознаете, что делаете. Это особенно справедливо, если речь идет об искусстве или творческой деятельности. Объединение спонтанности и осознанности может также иметь место в процессе общения, когда между людьми начинает течь реальный поток мыслей и чувств. Это может случиться в момент кризиса, опасности, когда все ваши энергии мобилизуются, чтобы встретить непомерную трудность.
Внимательность требует способности погружаться в переживания, в то же самое время, осознавая природу этих переживаний. Это не холодный, объективный, интеллектуальный процесс, не вопрос внешнего наблюдения собственного опыта. Осознанность должна проникать в действие и вдохновлять его, как и речь, и даже мысль. Более того, она должна сопровождаться сильным элементом позитивного чувства и даже радости.
Вам не нужно каждые несколько минут выдергивать себя с корнем, чтобы проверить, не подросли ли вы немного
Внимательность означает, что человек лучше способен решать, делать что-либо или не делать. Если вы по природе осторожный, подавленный, склонный к самоконтролю человек, можете попробовать посмотреть, что случится, если вы отпустите себя. Для некоторых людей быть внимательным означает немного расслабиться, рискнуть и последовать спонтанному побуждению, чтобы ослабить собственную зажатость. Если, с другой стороны, вы довольно дики по природе и склонны к спонтанности в чисто инстинктивном и реактивном ключе, внимательность для вас будет подразумевать сдерживание себя и попытки научиться обуздывать собственные реакции.
Дхарма-вичая не означает, что вы разрываете течение жизни, останавливаясь на каждом повороте, чтобы оценить себя согласно некому абстрактному пониманию духовного продвижения. Это просто общая осознанность относительно того, искусно или неискусно относительно данное действие, мысль или высказывание, ощущение степени, в которой вы движетесь к позитивной цели. Вам не нужно каждые несколько минут выдергивать себя с корнем, чтобы проверить, не подросли ли вы немного. Скорее стоит начать с дхарма-вичаи, время от времени критически оценивая себя для того, чтобы удостовериться в общей направленности действий ваших тела, речи и ума.
Выражают ли они жадность, ненависть и смятение ума или щедрость, доброту и понимание? Затем в определенный момент вам нужно заняться систематическим развитием внимательности в каждом моменте времени и стать более осознанным по отношению к состояниям ума по мере их возникновения, как и по отношению к направлению, которое принимает данное состояние ума. Так упрочится и будет поддерживаться ваша убежденность в том, что вы делаете, и в том, что все, что вы думаете, делаете и говорите, вносит свой вклад в достижение вашей цели.
По мере практики анализ может стать более тщательным. Именно дхарма-вичая приводит к мудрости, а не теоретическое знание. Говоря в целом, мы понимаем интеллектуально гораздо больше, чем способны применить на практике. В конце концов, не так уж просто отследить собственные деяния, совершенные телом, речью и умом, и решить, приносят ли они нам и другим пользу или нет. Но этого недостаточно. Нужно жить в свете этого знания. Когда доходит до применения знания на практике, в игру вступают другие условия, помимо интеллектуального понимания, в частности, привычки. Только изучая поступки и мысли детально, мгновение за мгновением, и видя, как они действуют на нас напрямую, мы начнем разрушать наши привычные склонности реагировать на мир.
Прежде всего, оставь гнев
Затем, став монахом,
Ты прежде всего должен стремиться к упражнению (в нравственности).
Ты должен устремиться к дисциплине индивидуального освобождения,
Часто слушая учения и определяя их значение.
Затем ты должен оставить
То, что называют сопутствующими пороками.
С усердием ты должен ясно понять их, известных, как пятьдесят семь ошибок.
Воинственность – это беспокойство ума.
Враждебность – это узел, держащийся за него.
Укрывательство – это сокрытие проступков, (с которыми сталкиваешься).
Злорадство – цепляние за проступки56.
Здесь Нагарджуна рекомендует новому монаху то, что я называю Путем регулярных шагов57. Какой бы возвышенной и альтруистичной ни была ваша цель, в начале духовного пути вам придется начать с работы над собой, посвятить себя собственному «индивидуальному освобождению». Несомненно, продвигаясь в личной практике, вы будете оказывать положительное воздействие на других, но пока вы не обрели определенную степень проникновения, вы не сможете помочь им более радикально. Может показаться, что эгоистично лишь упорствовать в собственной практике медитации, вместо того, чтобы учить других, но, в конце концов, именно глубина вашего медитативного опыта поможет вам передавать Дхарму наиболее эффективно. Заметьте, что Нагарджуна рекомендует не достичь идеала индивидуального освобождения (то есть идеала Архата), а просто принять дисциплину индивидуального освобождения (то есть пратимокшу). Идеал остается махаянским, а не хинаянским, но, по крайней мере, на некоторое время вы принимаете дисциплину индивидуального освобождения. Подобно этому, в то время как вашим идеалом может быть подлинная спонтанность, ваша нынешняя дисциплина может быть довольно строгой, даже ограниченной, если вы хотите рано или поздно достичь этого идеала.
Мирская свобода может, в конце концов, стать узами, подобно тому, как материальное богатство может показаться нищетой
За этим следует упоминание Абхидхармы – списка из пятидесяти семи неискусных состояний ума58. Недостаточно просто признать существование в нас этих состояний, нам нужно привнести внимательность в работу с ними. Цель нашего тщательного и сложного рассмотрения неискусных склонностей собственного ума – чтобы мы смогли принять меры по их устранению и таким образом рано или поздно освободиться от них.
Первым идет гнев, потому что именно в гневе берут начало негодование, ненависть и вражда. Будучи прямой противоположностью сострадательного обета Бодхисаттвы, эти состояния наиболее неискусны из всех, что мы можем пережить. Гнев имеет моментальную и взрывную природу, часто являясь результатом накопления отвергаемой энергии. Вы желаете чего-то, но не может этого получить, или хотите сказать что-то, но не можете. Рано или поздно вы взрываетесь. Негодование или ненависть – более уравновешенный гнев, результат того, что мы носимся со своими недостатками, реальными или воображаемыми, и наш ум постепенно отравляет яд. Вражда заходит еще дальше, потому что является настойчивым желанием причинить вред другому человеку. Хотя ненависть – состояние ума, вражда состоит в попытках действительно причинить вред объекту, который вызывает неприязнь, иногда на протяжении многих лет.
Говорят, что ненависть – это опыт боли, сопровождаемый представлением о внешней причине. Ненависть возникает от естественного побуждения устранить или нейтрализовать человека, с которым вы отождествляете причину своего страдания, хотя он, возможно, и не ответственен за него или даже не знает о самом факте того, что вы приписываете ему эту ответственность. Но иногда ненависть не вызвана ничем. Такую ненависть называют злобой, удовольствием от причинения страданий другим как такового, независимо от того, причинили ли они вам вред или нет. Так возникает иерархия негативных эмоций, состоящая из гнева, ненависти, вражды и злобы.
Удивительно, но величайшая ненависть часто возникает между людьми, которые должны были бы быть очень близки друг другу: между детьми и родителями, мужем и женой, приверженцами одной и той же религиозной традиции и даже членами одной и той же духовной общины. Но это как раз те люди, от которых нам обычно больше всего достается, с точки зрения эмоций, и от которых мы, следовательно, ожидаем большего. Поэтому нас легко настигает самое горькое разочарование. Еще один пример – государства всеобщего благосостояния, которое было установлено в Британии после Второй мировой войны и привело к возникновению большого негодования. Постепенно люди стали склоняться к мысли, что все должно быть к их услугам. Когда это не так или эти услуги не нравятся им, людям кажется, что у них крадут принадлежащее им по праву, и они, соответственно, впадают в гнев.
Много негодования и бесцельного гнева ждет нас, если мы имеем все, что нам нужно на самом деле, и все же чувствуем, что нас чего-то лишили. Подобное недовольство и разочарование от довольно комфортной жизни, вероятно, главным образом имеет отношение к духовной неполноценности. Если на них не давят материальные или физические потребности, люди часто очень быстро встают перед основным вопросом о том, для чего нужна жизнь, но не имеют реального руководства по этому вопросу. Наше общество дало нам все, но не сказало, как получить от этого максимальную пользу. Бесконечные мелкие регулятивные меры, навязываемые правительством, раздражают людей и приводят к негодованию. Мирская свобода может, в конце концов, стать узами, подобно тому, как материальное богатство может показаться нищетой. Неудивительно, что люди ощущают гнев и недовольство. Проблема в том, что Утопия, которая обычно представлялась в будущем, уже наступила. Если бы до Второй мировой войны вы сказали обычному человеку, мужчине или женщине из рабочего класса – особенно человеку в длинных очередях безработных, которые я видел в тридцатые – что в будущем у них будет собственный дом, автомобиль, телевизор, новая одежда каждые полгода, холодильник и стиральная машина, экзотическая готовая еда и отпуск за границей, и все это за пять рабочих дней в неделю, он бы ответил: «Это будет рай. Чего еще желать?» Но все оказалось не так. Людям кажется, что у них отняли счастье, которое принадлежит им по праву. Они так чувствуют, потому что обрели обещанное, но не получили счастья, которое, как им казалось, должно поставляться в комплекте.
Противоположность гнева – терпение, способность выдерживать трудности или неприятные ситуации, не впадая в негативные эмоции и не выражая их. Такие выражения, как «мое терпение лопнуло», которое должны являться признанием в слабости, чаще служат для самооправдания, как будто никто не может сохранить терпение, дойдя до определенной точки. Вначале тот, кто обращается к практике нравственности всерьез, может почувствовать разочарование и даже недовольство, когда возникает ненависть, страстное желание или ревность. Теперь вы знаете, на какой вред способны эти эмоции, и все же они продолжают возникать. Вместо того чтобы позволять себе расстраиваться по этому поводу, вам нужно напомнить себе, что тот факт, что вы можете распознать их, означает, что вы на пути к их преодолению. Если вы потворствуете им, легко уживаетесь с ними и игнорируете их пагубное влияние, вы даете им шанс снова возникнуть в будущем. Но если вы способны увидеть их истинное лицо, вы сможете и увидеть, что просто ругать себя по их поводу – значит делать еще хуже. Постепенно вы научитесь работать с этими негативными эмоциями, как только они возникают.
Например, гневная мысль или даже спонтанный выброс гнева не обязательно становится брешью в вашем обещании взращивать сострадание взамен враждебности. Скорее всего, вы не сознательно привели себя в состояние гнева, гнев просто просочился наружу из-за долгого недостатка внимания к собственному состоянию ума, возможно, в дополнение к буйному нраву. Обещание нарушается, когда вы потакаете гневу и не предпринимаете попыток его искоренить. Если вы не предпринимаете позитивных шагов, чтобы преодолеть его в момент возникновения, вы, на самом деле, помогаете ему возникнуть снова. По сути, гнев является результатом отвергаемого желания, поэтому более простой стиль жизни, если его принять с радостью, может помочь создать условия, в которых гневу и ненависти будет сложнее возникнуть.
Поскольку ненависть тесно связана со страстным желанием или алчностью, всегда полезно проследить ее корни в отвергнутом желании. Если взять очевидный пример, ноющий, непрестанный зуд сексуального желания может нарушить наше эмоциональное равновесие, украсть покой ума и оставить нас в лучшем случае неудовлетворенными, а в худшем – полными завистливой ярости. К несчастью, современная популярная культура постоянно приглашает нас потакать многочисленным страстным желаниям, включая сексуальную страсть, и, следовательно, духовный практик еще более нуждается в соблюдении моральных наставлений. Но если мы искренне стремимся соблюдать их, нам нужно уметь находить интерес, удовольствие и красоту где-то еще, помимо объектов цепляния.
Привнесение элемента дружелюбия и заботы в наши личные отношения может создать определенную степень подлинной духовной поддержки, недостаток которой часто лежит в основе нашего недовольства и горечи. Большую часть времени мы на самом деле ищем такой поддержки. Еще один подход – эстетический: чем больше наши эмоции связаны с поэзией и изящными искусствами и утончены ими, равно как и практиками поклонения, тем менее вероятно, что нас потревожат более грубые формы страсти и ненависти. Ключ – расширение и углубление наших интересов, развитие удовлетворенности и принятие эстетического подхода к жизни. Вы вольны наслаждаться «цветком на потрескавшейся стене», но осознавайте свое желание вырвать его из трещины и, не прекращая ценить его красоту, расслабьте и отпустите свое желание овладеть им.