«Этот остров Розовых Яблок» – это Джамбудвипа, что иногда переводится как земля, остров или континент (потому что, без сомнения, речь идет об Индийском субконтиненте) сиреневых яблонь. Однако для древних индийцев Индия была больше чем континентом, она была целым миром. Над всем этим миром господствовали Гималаи, и среди их пиков – гора Кайлаш, у подножия которой было озеро, называемое индуистами Манасаровар, а буддистами – Анопатапта, что означает «не горячее» (другими словами, «прохладное»). Древние индийцы верили, что это озеро – источник всех рек Джамбудвипы. Беглый взгляд на любую из карт Индии подтверждает, что это действительно так: Брахмапутра берет начало на востоке, протекает через Тибет и возвращается в Индию, Инд берет начало на севере, Сутлей на западе, а Карнали на юге.

Учитывая огромное значение озера Анопатапта, неудивительно, что наг, пребывающий там, должен быть величайшим из всех нагов или драконов, которые населяют воды мира. Но кем мы должны считать этого нага? Мы можем рассматривать его в «примитивных» рамках анимализма, как дух вод, если хотите, дух глубин – или, более многозначительно, жизнь вод. В древнеиндийской мысли ничто не воспринималось как неодушевленное. Идея о том, что материя мертва, – исключительно современное представление и, на самом деле, довольно искаженное. Джайны, например, всегда рассматривали стихии как живых существ – заметьте, как живых существ, а не живые вещи. Земля – джива, живое существо, и ей нельзя причинять вред. Это же справедливо по отношению к воде, воздуху, огню. Все живо, и эта жизнь персонифицируется в том, что мы называем мифологическими существами⁴⁶.

«Магическая сила» – это перевод анубхавы, что означает нечто вроде «авторитетности» или «влияния». Более знакомый термин для такой силы – риддхи (на пали – иддхи), что означает силу и власть в самом общем смысле, как когда вы читаете о риддхи царя, власти или влиянии, которые он распространяет. Но он также означает силу и влияние, которые проистекают из четвертой дхьяны, возвышенного сосредоточенного состояния погружения ума, благодаря которому можно создавать то, что кажется чудом. Здесь чудо, которое берет начало в анубхаве царя нагов, – плодоносная сила рек Индии, которая позволяет деревьям и травам расти, цвести и приносить плоды.

Сравнение этой плодоносной силы и анубхавы Татхагаты напоминает нам о притче о дождевом облаке в «Саддхармапундарика-сутре». В обеих использовано метафора о том, что посредством силы Будды существа растут, цветут и дают плод, каждое в соответствии со своей собственной природой. Мы должны представлять себе Дхарму, как великую реку, проистекающую из истока, Будды, по притокам его учеников, через века, по каналам всех размеров и возможностей, даже по тоненьким трубам, которые лишь под напором пускают тоненькую струйку.

Здесь Будда говорит, что, «чему бы ни учили ученики Будды, это деяния Татхагаты». Другими словами, когда говорит Просветленный ученик, говорит сам Будда. Так не делает ли это Будду чревовещателем, а учеников марионетками? Конечно, нет. Если вы, так сказать, повторили опыт Будды в самом себе, через вас вовсе не говорит другая личность или человек. Ваша личность не отключается, пока Будда берет слово, вы не подавляете собственные чувства и идеи, не позволяете Будде использовать вас. И еще меньше вы копируете или имитируете Будду. Подобно тому, как идеал подражания Христу часто превратно толковался на Западе, на Востоке люди совершают ошибку, пытаясь имитировать Будду, воспроизводя его внешние признаки и повторяя его слова. Мы стремимся не воспроизвести способ передачи Буддой Просветленного опыта, а обрести сам опыт (конечно, не считая его вещью, опыт которой нужно получить). Мы скорее должны действовать, как действовал сам Будда.

Так почему же текст подразумевает, что слова Просветленного ученика – «деяния Татхагаты»? Так происходит, потому что эгоистическая часть этого человека не просто сдала позиции, она вообще ушла. Когда отказываешься от собственной воли, тогда действительно обретаешь волю, когда отказываешься от собственного пути, действительно находишь путь. В той мере, в которой вы Просветлены, как Просветлен сам Будда, в той мере, в которой вы обладаете подлинным проникновением, подлинным опытом реальности, в той мере вы будете явственно ощущать, что слова, произносимые вами, – в действительности слова Будды. Конечно, справедливо и следствие: когда вы говорите, исходя из своей глубочайшей сути, на самом деле говорит Будда.

В этой строфе Будда оговаривает, что «искусные объяснения» должны «касаться трудов святых, которые приводят к полноте блаженства». Можно прочитать целую серию очень интересных лекций о социальных и экономических условиях в дни жизни Будды, основываясь исключительно на «Мадджхима-Никае» («Собрание средних Наставлений»). Все будет основано на буддийских писаниях. Но будете ли вы передавать Дхарму? Нет, вы будете рассматривать лишь обертку Дхармы, а не суть. Если вы намереваетесь учить Дхарме, вы можете поговорить об обычаях и традициях во времена Будды лишь в качестве примера, для того, чтобы помочь создать для Дхармы подходящий контекст, в качестве отправной точки для учений. Вы должны привнести в объяснение столько деталей, чтобы оживить фон, но не ради самих деталей.

Потому что, чему бы ни учил Джина, Ведущий к Дхарме,

Его истинные ученики достигают в этом успехов,

На основе своего непосредственного опыта, полученного в упражнении, они преподают это,

Их учения произрастают из мощи Будд, а не их собственной силы.

Будда – проводник, он берет вас с собой и показывает вам Дхарму, чтобы вы увидели ее сами и обрели ее опыт. Дхарму не нужно принимать на веру. Ее нужно пережить. Но заметьте, что Будда ведет. Он не руководит. Это недвусмысленно утверждается в отрывке из Винаи, где Девадатта просит разрешения руководить Сангхой, предположив, что Будде пришло время уйти на покой⁴⁷. Ответ Будды разоблачает ложную основу просьбы Девадатты. Он говорит: «Даже Шарипутре и Моггальяне не доверю я руководство Сангхой, не говоря уже о передаче ее такому, как ты. Татхагата не считает, что он руководит Сангхой. Если кто-то считает, что он руководит Сангхой, пусть он выйдет вперед».

Внутри духовной общины, внутри Сангхи должна быть полная анархия

Нужен ли лидер общине Просветленных существ? Нет – об этом и подумать нельзя. «Вождь» возникает как эпитет Будды позже, но его нужно понимать – в рамках этого недвусмысленного заявления из Палийского канона – просто как того, кто указывает путь. Группе может понадобиться лидер для действий в крайних обстоятельствах, когда решения нельзя быстро или легко принять всем участникам группы или даже их представителям. Но в духовном контексте не может существовать обстоятельств, в которых можно передать свою ответственность кому-то еще. Вы можете попросить у других совета, можете получить у них вдохновение и наставление, у вас может быть учитель, проводник – но не вождь.

Равным образом, в сангхе не может быть и представителей. Не может быть «послов» духовной общины. Политический посол наделяется силой того государства, которое он представляет, вот почему, согласно дипломатическому протоколу, послы обладают приоритетом над всеми, кроме глав государств. Таким образом, члены группы наделяют своей силой одного человека и принимают его действия и высказывания как свои собственные. Это политика. Если кто-то просит «буддийского представительства» на экуменической встрече, это политика духовенства.

Безусловно, ваш гуру не представляет вас. Если бы стоял вопрос о представлении, все было бы наоборот – духовная община представляла бы гуру. Учитель или наставник может высказать мнение, может прояснить ситуацию, как он ее видит, может не согласиться с решениями, принятыми другими людьми в духовной общине, но индивидуальная свобода выбора должна включать возможность совершения ошибки. В той мере, в которой буддисты могут иметь представительство, они больше не являются буддистами.

Даже если вы член буддийского ордена, вы не представляете его, вы не наделяетесь силой говорить от его имени. Что можно сказать, так что этот орден присутствует в вас. Вы совершенны в самом себе, так что вы микрокосм ордена, и где бы вы ни были, орден присутствует в этом месте. Не то чтобы орден был в каком-то другом месте, а вы его представляли, это скорее напоминает идею катаров о том, что вся катарская церковь присутствует в теле отдельного верующего. Но когда кто-то встречается с вами, они встречают вас, а не орден – за исключением того факта, что вы воплощаете орден в миниатюре. Орден не отвечает за ваши слова, а вы ни в коем случае не являетесь рупором ордена. По определению вы член ордена, отдельная личность: вы стоите на двух ногах. Если вы действительно буддист, вы не можете представлять буддизм.

Все это может быть вполне ясно вам, если вы практикующий буддист, но все будет иначе для других людей, и иногда вам будет казаться, как будто вас захлестывает океан ложных мнений, и вы будете отчаянно пытаться выбраться на сушу. Если членов ордена можно узнать по какой-то отличительной черте или одежде (в случае с буддийской общиной «Триратна» это простая кеса⁴⁸), их непременно примут за знак принадлежности к группе, а не за то, чем они являются – «внешний и видимый знак внутренней духовной благодати»⁴⁹, другими словами, за еще одну форму общения.

Если вы скажете: «Я говорю сам за себя, не как представитель какой-либо определенной группы буддистов», вас, скорее всего, будут все же считать членом группы, но в некотором смысле отщепенцем, возможно, своеобразным буддистом-эксцентриком, белой вороной или даже изгоем, выпровоженным из Сангхи. Если вы представляете себя как отдельный буддист, так вас будут видеть люди. Они хотят знать, что думают буддисты вообще, а не что думаете вы. Они хотят партийной линии – чтобы сравнить ее с другой партийной линией и вывести общий знаменатель.

Вы делаете себя каналом для передачи Дхармы в той мере, в которой постигли ее, но в той мере, в которой вы ее не постигли, вы можете быть лишь «представителем», и это может оказаться ложной и неудобной позицией. Это как оказаться за границей. Если вы приехали из демократической страны, люди часто считают, что справедливо приписывать вам личную ответственность за действия вашего правительства, которое вы – хотя и номинально – поддерживаете. Когда я десять лет жил в Индии, ко мне приходили люди и спрашивали: «Почему вы это совершили?» Я спрашивал: «Совершил что?» И они говорили: «Вторглись в Суэц, конечно, зачем вы вторглись в Суэц?» Подобно этому, будучи буддистом, человек странным образом становится ответственным за все грехи, упущения и преступления всех буддистов земного шара.

Буддист не отвечает даже за «буддийское государство»; на самом деле, буддийское государство – явное противоречие. Государство может решить, к примеру, силой выгнать захватчиков или, наоборот, не выказывать сопротивления и занять позицию однозначного ненасилия, но, в любом случае, оно будет действовать не как буддийское государство. Будучи буддистом, вы принимаете индивидуальные решения. Если кто-то хочет сделать это за вас, он не буддист, а если вы примете эти решения на свой счет, вы тоже не будете буддистом. Понятие о правительстве не имеет места в духовной общине. В идеале это анархия. Анархия не означает, что правительства не существует, она означает, что вам не нужно правительство, потому что вы управляете собой. Поскольку все мы управляем собой согласно одним и тем же духовным принципам, нам не нужно внешнее правительство. Внутри духовной общины, внутри Сангхи должна быть полная анархия – ровно действующая, гармоничная анархия.

В этом отношении современные политические усовершенствования в сторону регионализма и автономии – принципа «решения проблем на местном уровне» – выглядят более чем здравыми. Наши правители боятся не того, что анархия не работает, они боятся того, что она работает. Они скажут: «Если Великобритания будет распадаться на все более мелкие независимые, самоуправляемые образования, будет полная анархия». Да, будет. В этом и смысл. Без сомнения, вначале будут трудности. Без сомнения, необходимо будет в какой-то мере продолжать координацию между этими образованиями и развить различные интернациональные службы, чтобы разрешать противоречия. Но люди должны уметь решать свои собственные проблемы – им не нужно высшее начальство, делающее это за них.

Будда мог сказать о своих учениках «На основе своего непосредственного опыта, полученного в упражнении, они преподают… Дхарму», но мы можем оказаться в положении, когда мы говорим о Дхарме и нам все еще недостает реализации, когда мы еще не говорим Дхармы. В подобных обстоятельствах мы должны четко определить, для себя и для других, что передаем нечто, что не является нашим. Ключ всегда в том, чтобы оставаться верным нашему собственному опыту, связывать учение с собственным опытом, там и когда это возможно, даже если наше собственное переживание отражает лишь проблеск Дхармы, и всегда сводить общие принципы к конкретному применению.

На самом деле нет смысла в том, чтобы пускаться в долгие объяснения всех различных видов кармы, как будто ты лично видел их в действии, заглянул в каждую небесную сферу и адский удел и видел, как перерождаются люди. Достаточно дать короткий обзор учения и или обозначить общий принцип и сказать: «Вот что я понял из учения Будды». Если человек действительно смог углубить свое понимание и опыт Дхармы, к примеру, в ретрите, он может захотеть найти возможность передать часть этого опыта и понимания, хотя бы для того, что выражение его упрочит и усилит его в нем самом. Но если голос Будды исходит из чьих-то уст, и человек не признает, что на самом деле это говорит не он, это будет выглядеть довольно неуместно.

Вторая ошибка, которой следует избегать, уча буддизму, – предположение о том, что человек выступает как представитель буддизма во всей его полноте. Мы заблуждаемся, если думаем, что можем преподносить буддизм как некий монолитный блок, как если бы Абхидхарма, Йогачара, Мадхьямика – не упоминаю уже о крайностях современного буддизма, к примеру, в Японии – плотно примыкали друг к другу, потому что это не так, и они не во всем сходятся. Означает ли это, что мы вообще не можем представлять учение? Конечно, нет. В конце концов, все сводится к опыту: нам не обязательно представлять доктрины и учения, которые не кажутся важными для нашей собственной практики здесь и сейчас.

Если вы в некоторой мере реализовали учение, в этой мере учение может говорить посредством вас, и в этой мере можно сказать, что вы представляете учение. Даже если вы вообще его не реализовали, но получили некоторое ощущение его – если вы не полностью отрезаны от нереализованной истины, о которой говорите – вы все еще можете быть уверены, что передаете учение в той мере, в которой связаны с ним. Это, конечно, подразумевает, что вы не используете Дхарму, чтобы похвастаться самим собой, выразить свои собственные мысли и чувства под маской выражения Дхармы. Когда Будда выражает себя, он выражает Дхарму, но мы не можем быть столь самоуверенными.

Означает ли это, что мы должны уходит от разговоров о предмете, который мы не поняли должным образом или не успели подготовиться к нему? Необязательно. Не слишком хорошо сознательно позволять Будде использовать вашу нама-рупу (психофизический организм) для своего рода чревовещания духа, но это не такая уж редкость. Как будто не вы даете учение. Словесная формулировка Просветленной точки зрения может на самом деле создать у слушающего более глубокое впечатление, чем у того, кто говорит. Даже в контексте простой лекции учение может иметь больший смысл для слушающего, чем для говорящего. Другими словами, учитель может позволить проявиться некой силе, присущей не только Дхарме, но и формулировке Дхармы, и таким образом позволить особенно возрасти восприимчивости аудитории.