В «Арьяпарьесана-сутте» Будда говорит о себе до достижения Просветления как о бодхисатте – это палийское слово, поскольку санскритская форма, очевидно, появилась позже. В контексте «Арьяпарьесана-сутты» это слово, несомненно, относится к самому Будде, стремящемся к Просветлению, но палийское слово «сатта» может означать и «существо», и «устремленный», так что бодхисатта может означать и «существо Бодхи», и «тот, кто стремится к Бодхи». Однако санскритский эквивалент, саттва, означает просто «существо», поэтому, строго говоря, бодхисаттва может обозначать лишь «существо Бодхи». Если вы примете, что бодхисатта означает «тот, кто стремится к Бодхи», – а это, несомненно, было исходное значение – санскритским эквивалентом в строгом смысле становится бодхишакта, но по какой-то причине утвердилось слово бодхисаттва.

Мы даже можем перевести слово бодхисаттва – в значении бодхишакты – как «тот, кто способен на Просветление». Например, в современном хинди шакта означает «мочь» (если вы хотите сказать «я могу сделать это», вы говорите «ме шакта хун»), так что шакта означает способность, энергию или силу. Тогда, возможно, лучший перевод слова бодхисаттва – «тот, кто склоняется к Просветлению» или «тот, кто ориентирован в направлении Просветления». В Махаяне все буддисты – по крайней мере, все буддисты Махаяны – считаются Бодхисаттвами, поскольку они принимают идеал Бодхисаттвы, по крайней мере, в принципе. Можно принять термин бодхисаттва, опять же в значении бодхишакты, но не ограничивать его специфическим махаянским идеалом, применяя ко всем, кто стремится к Бодхи, Просветлению, как окончательной цели. Тогда его можно использовать в несектарном значении вместо слова «буддист», потому что буддист – это тот, чье обращение к Прибежищу является стремлением обрести Просветление.

Определение бодхи не как «высшего знания» или «высшего блаженства», а как «подлинной непривязанности», говорит само за себя. Сила «подлинной непривязанности» – в том, что она применима не только к мирским вещам, удовольствиям и знанию, но в более глубоком смысле и к идеям и учениям в их доктринальной формулировке. Однако есть более простой и практичный способ понять это. Учитывая тот факт, что привязанность – то, с чем мы немедленно сталкиваемся, когда начинаем пытаться вести духовную жизнь, будет в высшей мере естественным, что мы должны видеть перед собой цель Просветления как состояние непривязанности.

Почему «Великих Существ» называют так?

Они поднимаются выше великого множества людей,

И у великого множества людей они устраняют ложные воззрения,

Вот почему мы называем их «Великими Существами».

Когда Будда отправил в мир первых шестьдесят учеников, он сказал: «Я, о монахи, свободен от всех оков, человеческих и божественных, и вы, монахи, свободны от всех оков, человеческих и божественных. Поэтому идите дальше, монахи, ради блага и счастья всех людей»⁵⁵. Очевидно, что в отрывках, подобных этому, не проводится никаких различий между Просветлением, обретенным Буддой, и тем, что обрели ученики, которых стали называть Архатами. «Архат» – это, на самом деле, добуддийский термин, означающий буквально «достойный» или «почтенный», и, по-видимому, вначале он использовался в качестве обращения, как мы говорим «его милость мэр». На начальном этапе развития буддизма слово стало обозначать того, кто был достойным духовно, но оно использовалось и во вполне конкретном смысле. Позднее, хотя, скорее всего, еще при жизни Будды, оно стало практическим обозначением для ученика, который достиг Просветления, хотя самого Будду продолжали именовать Архатом⁵⁶. Однако со временем Будду стали все больше прославлять, а его Просветление стало рассматриваться как особое – в некотором смысле излишнее – Просветление, по сравнению с которым Просветление Архата стало считаться чем-то меньшим. Это различие воплотилось в термине анубодхи, «последующее бодхи», который относился к реализации того, кто достиг того же Просветления, что и Будда, но только следуя по его стопам.

Со временем это небольшое различие (в способе достижения, а не в самом достижении) между Буддой и Архатом расширилось до такой степени, что Махаяна могла сказать: «Не устремляйтесь к меньшему Просветлению Архата, устремляйтесь к высшему Просветлению Будды». Несомненно, это увещевание основано на ложном противопоставлении. Просветление было одинаково и у Архатов, и у Будды, анубодхи по своей сути равнозначно бодхи Будды. Тем не менее, Махаяна все же возвращает нас к первоначальной позиции буддизма – одной цели для всех. Она предлагает нам свою собственную иерархию (в противовес хинаянской иерархии арья-пудгал – Вступившего в Поток и так далее), основанную на десяти бхуми – с тем различием, что по достижении десятого бхуми вы становитесь не «просто» Архатом, а Буддой.

«Великое существо», Махасаттва – это синоним слова Бодхисаттва в санскрите. В текстах Совершенства Мудрости Бодхисаттвы часто обозначаются как Бодхисаттвы-Махасаттвы. Мысль поздней Махаяны определяла «Великое Существо», Бодхисаттву-Махасаттву, как Бодхисаттву, который достиг, по меньшей мере, восьмого бхуми. Однако на этой ранней стадии подобные различия, по-видимому, еще не существовали.

Конечно, приставка маха- появляется и в других составных словах, например, махапраджня и махакаруна. Согласно другу и учителю по имени Чен, который у меня был в Калимпонге, мастеру чаньского буддизма, маха- в данном контексте означает шуньята: слово нужно трактовать не в значении пространственной обширности, а в значении пустоты. С данной точки зрения Махаяна – это яна, колесница пустоты, Махасаттва – существо, которое постигло пустоту, махапраджня, Великая Мудрость, – это мудрость, которая заключается в постижении пустоты, а махакаруна – это не просто обычное сострадание, которое чувствует один человек по отношению к другому, а сострадание, которое берет начало в осознании пустотности субъектно-объектного деления. Что бы ни следовало за приставкой маха-, это нужно понимать как преображенное опытом шуньяты, или, как это определял мистер Чен, «как прошедшее через очистительный огонь шуньяты». С этой точки зрения Махасаттва – это существо, прошедшее через пламя шуньяты и очистившееся. Так это излагал мистер Чен, хотя общий принцип традиционен. В следующей строфе «великое оружие» – еще один способ представления шуньяты, оружие шуньяты как подлинная защита, источник истинного бесстрашия.

«Великие существа… поднимаются выше великого множества людей», потому что они немногочисленны и редко встречаются. Здесь предполагается, что Бодхисаттва – редкая личность (вы должны быть личностью, чтобы направить свой ум к Просветлению, «высочайшему месту»).

Ложные воззрения отсекаются лишь тогда, когда мы находим их эмоциональную основу

Хотя отсечение «ложных воззрений» великого числа людей – это особая функция Бодхисаттвы (на самом деле, это одна из вещей, которая делает его Бодхисаттвой), это ни в коем случае не предусматривает своеобразной интеллектуальной гильотины. Из различных утверждений Будды в Палийском каноне становится ясно, что миччха-дитти, ложное воззрение – это, по сути, рационализация основополагающего ложного отношения, которое скорее является эмоциональным, нежели умопостигаемым. Например, Будда напрямую связывал вибхава-танху, цепляние за несуществование, с миччха-диттиуччхедаваны, буквально «склонностью отрицать» или нигилизмом – верой в то, что, умирая, вы полностью прекращаете свое существование, а смерть – абсолютный конец. Подобно этому, основополагающее отношение бхава-танха, жажда существования, находит концептуальное выражение в миччха-диттисассатавады, этернализма, веры в то, что нечто неизменное и бессмертное, «душа», избегает смерти. Другими словами, мы верим, что в некотором смысле вечны, потому что мы хотим быть вечными, или, наоборот, верим, что смерть – абсолютное прекращение, потому что это, в некотором отношении, удовлетворяет нас⁵⁷.

Так что ложное воззрение – это не просто интеллектуальное утверждение, к которому человек приходит посредством довольно бесстрастных и объективных интеллектуальных методов, которые просто оказываются ложными. Ему может быть найдено чисто концептуальное выражение, но миччха-дитти псевдо-рационально, потому что мы придерживаемся его в соответствии с не признанной нами эмоциональной опорой. традиционно говорится, что миччха-дитти – «крайнее воззрение», а истина, как говорят, «пребывает на срединном пути». Но если вы по характеру имеете склонность к компромиссу, закрываете глаза на различия и называете все это срединным путем, сам ваш срединный путь становится миччха-дитти. Как далеко вы можете зайти, если вам только этого захочется, прекрасно иллюстрирует вопрос, который мне однажды задал очень умный индуист на публичной встрече. Он спросил: «Буддизм учит Срединному Пути, не так ли?» Я согласился. «Тогда, – продолжал он, – мы должны придерживаться срединного пути между истиной и ложью. Но все же буддизм также учит нас слушать истину, и в этом отношении он, безусловно, не придерживается собственного принципа Срединного Пути, не так ли?» ответ на этот вопрос, конечно, заключается в том, что истина – это Срединный Путь между двумя крайностями, преуменьшения и преувеличения.

Человек, если он не страдает шизофренией, вряд ли может думать, не испытывая эмоции. Даже самые бесстрастные интеллектуалы тонкими нитями связаны с эмоциями, какими бы подавленными и угнетенными они не были. Поэтому ложные воззрения можно отсечь, лишь найдя их эмоциональную основу. Когда человек теряет подлинный контакт со своими эмоциями, конечно, безнадежно менять ложное воззрение, пока не освобождены эмоции, и есть разные способы добиться этого. Поскольку люди, утратившие связь с чувствами, могут не обладать и телесной осознанностью, может помочь массаж или даже занятия спортом, а для быстрого результата меньшим их двух зол может быть алкоголь. Я признаю, что в семидесятых случалось такое: если гость был мучительно косноязычен, я посылал ему бутылку, чтобы ослабить его зажатость, и это всегда срабатывало.

Однако, по-видимому, часто бывает, что человеку нужно вернуться к негативным эмоциям, прежде чем ощутить положительные, а самые сильные эмоции обычно связаны с другими людьми. Если кто-то действительно глубоко закрыт эмоционально, это происходит потому, что произошло что-то глубоко неправильное в его отношениях с другими людьми, и это повлияло на все его отношение. Вот где был нанесен вред, и именно там его и надо устранять. Если кто-то полон чувства обиды, он обижен не на деревья и цветы или на всю природу, он обижен на людей, которых встречал и знал, может быть, когда был очень мал, и эта обида выражается в его отношениях с другими людьми. Здесь особенно полезны простые упражнения на общение – или просто непосредственное взаимодействие с открытыми и восприимчивыми людьми. Более серьезные случаи, конечно, требуют психологической поддержки или психоанализа, и некоторые виды терапии быстро приносят облегчение.

Однако затем мы должны установить для себя позитивную цель. Необязательно исчерпывать до конца нашу негативность. Нам не нужно испытывать гнев, скажем, неделю за неделей. На самом деле, ситуация групповой терапии может быть совершенно бесполезной, поскольку она склонна естественно создавать чувства, которые предположительно должна изгонять. Если люди собираются и начинают думать и говорить о своих отрицательных эмоциях, через какое-то время создается очень странная атмосфера – очень нездоровая и напряженная. Нужно провести черту между очищением старых эмоций, которые, подобно яду в кровеносной системе, бродили в нас всю нашу жизнь, и созданием новых отрицательных эмоций под маской очищения, и, по-видимому, этой линии просто не проводится, когда кажется, что некуда идти, когда нет понимания, куда сделать шаг дальше – одним словом, нет идеала. В наши дни жизнь многих людей целиком поглощена теми или иными видами психологической терапии, и, возможно, временами они переоценивают ее и не заглядывают дальше. «Движение роста» может вполне помочь в качестве корректирующего лечения, но мы должны осторожно изучить то, во что мы, по крайней мере, стремимся вырасти.

Если мы действительно хотим вырвать наши миччха-дитти с корнями, нам нужно работать с факторами, обуславливающими нас наиболее глубоко, работать таким образом, чтобы бросить вызов самым радикальным из традиционных ценностей. Поэтому мы хотим как можно скорее оставить нашу негативность позади, изменить направление и начать исследовать нечто новое. Мы хотим начать освобождать не только гнев и боль, но и любовь, и восторг, и благодарность, которые мы, возможно, также слишком долго подавляли. Положительное начало, как только мы до него добрались, легко растворяет негативное. В мощной практике медитации, если мы не блокированы серьезно, отрицательные эмоции могут быть растворены вообще без сознательного ощущения их, и мы можем начать взаимодействовать с людьми мощно и позитивно, не проходя через эту негативную фазу.

Великий даянием, великий мыслью, великий мощью,

Он возвышается в судне Величайших Джин,

Вооруженный великим оружием, он сокрушит искусного Мару,

Вот почему «Великих Существ» называют так.

Даяние, или щедрость, – это первая из парамит. Иногда говорится: «Если не можешь ничего сделать, по крайней мере, практикуй дану». Даже если вы не можете соблюдать наставления или медитировать, разобраться в буддийской философии или почувствовать хоть малую толику преданности и почтения – ничего страшного. Если вы, по крайней мере, щедры – надежда еще остается. Эта тема бесконечно долго развивается в текстах Махаяны.

Высочайшая форма даяния – это, конечно, дар Дхармы, и чтобы суметь эффективно разъяснить Дхарму, вам в действительности понадобится некоторый навык в соблюдении наставлений. Затем Бодхисаттва велик мыслью – все это вполне понятно. Но «великий мощью» – эти слова не кажутся настолько очевидными. Под мощью подразумевается бодхичитта, «воля к Просветлению». Эта мощь – не владение индивидуального Бодхисаттвы, в том смысле, что кого-то можно назвать «могущественным человеком». Бодхичитта – это сила или энергия, которая не то чтобы безлична (это звучит, как электричество), но, скорее, «сверхлична». Согласно некоторым текстам, бодхичитту нельзя включать в пять скандх – то есть она не является составляющей обычной личности, она не функция эгоистической воли. Это делает бодхичитту чем-то запредельным, и ее зарождение, следовательно, не является индивидуальной мыслью, действием или волевым актом. Бодхичитту лучше всего определять как сверхличную запредельную энергию, которая проявляется посредством личности, хотя в то же время это самая подлинная и глубокая природа личности. Именно в этом смысле бодхичитта является «мощью» – и в этом смысле Бодхисаттва, в котором возникла энергия, также «велик мощью».

Слово «судно» здесь появляется на месте обычной «колесницы» и предполагает плот Дхармы, который переносит нас через океан – или великую реку – сансары. Под «великим оружием» обычно понимается бесстрашие.

Одна из наставления Бодхисаттвы – воздерживаться от проповеди учения шуньяты тем, кто не подготовлен духовно, потому что они не могут истолковать его иначе как в духе нигилизма

Это знание показывает ему всех существ, как иллюзию,

Напоминающую огромную толпу людей, собранную на перекрестке,

И фокусник отрубает тысячи голов.

Он знает, что весь этот мир – фальшивое представление, и все же остается бесстрашен.

Иллюзию нужно понимать очень точно, иначе вы можете прочитать эту строфу с совершенно ложным представлением о том, в чем заключается знание. Это ложное понимание, которое, должно быть, вынес Император Китая из ответа Бодхидхармы на вопрос: «Какова высочайшая истина святого учения?» Бодхидхарма был не из тех, кто ходит вокруг да около, он ответил: «Огромная пустота и ничего святого». Явно смущенный идеей пустоты, Император задал второй вопрос, пытаясь найти что-нибудь, на чем Бодхидхарма должен был основывать некую реальность: «Тогда кто стоит передо мной? Разве ты не святой?» Однако Бодхидхарма остался непоколебим и ответил: «Я не знаю».

Мы должны заключить, что Бодхидхарма очень точно понимал, что делает, – и в качестве коана весь этот диалог нужно исследовать в контексте медитации. Но на самом деле очень большая ошибка пытаться передать Совершенство Мудрости и шуньяту таким загадочным образом, если это абсолютное видение не является вашим видением. И даже тогда вы должны помнить, что одна из заповедей Бодхисаттвы – воздерживаться от проповеди учения шуньяты тем, кто не подготовлен духовно, потому что они не могут истолковать его иначе как в духе нигилизма. Недостаточно провозгласить абсолютную истину. Вы должны также провозгласить относительную истину, на основе которой можно осознать эту абсолютную истину, и должны указать, как сделать ее основой для реализации абсолютной истины.

Если мы относимся к относительному существованию как к иллюзорному, у нас нет основы для реализации абсолютной истины. Мы вырываем почву у себя из-под ног. Очень важно различать, что действительно иллюзорно (парикальпита) и тем, что относительно реально (паратантра)⁵⁸. Если мы спутаем эти два вида и будем рассматривать относительно реальное как иллюзорное, тогда вся наша духовная жизнь (равно как и мирская) оказывается в руинах. Если мы не существуем в относительном смысле, кто говорит, что мы не существуем? В этом отношении большая часть популярной дзэнской литературы оказывает губительное действие на, вероятно, подавляющее большинство тех, кто читает ее без дзэнского мастера неподалеку, который бил бы их по голове, каждый раз, когда им показалось бы, что они испытали кэнсё. Те, кто зрелы духовно настолько, чтобы извлечь из этого пользу, можете себе представить, очень редки и немногочисленны. К несчастью, то же справедливо и по отношению к писаниям Кришнамурти, возможно, даже в большей степени.

Однако, когда мощное влияние этих учений принимается с должной точки зрения, необходимо бесстрашие как качество для того, чтобы перенести проникновение в реальность. Бодхисаттва знает и постигает весь мир живых существ как фальшивое шоу, не погружаясь в страх и помешательство.

Форма, восприятие, ощущение, воля и осознанность

Не объединены, не связаны, не могут быть освобождены.

Бесстрашный в своих мыслях, он движется к Бодхи,

Которое – лучшая броня для высочайшего из людей.

Согласно Абхидхарме, пять скандх соединяются силой кармы, но здесь Будда утверждает, что в реальности они никогда не объединяются и никогда не связываются, поэтому они не могут быть освобождены. Более того, их нельзя объединить или связать. такое вообще нельзя помыслить, потому что скандхи являются непорожденными, они в реальности не приходят к существованию. Они также подобны магическому шоу.

И снова, каково же «судно, несущее к Бодхи»?

Возвышаясь на нем, он ведет к Нирване всех существ.

Велико это судно, огромно, неохватно, как небесная ширь.

Те, кто вступают в него, прибывают к безопасности, радости и миру.

К несчастью, в этом месте мы вынуждены не согласиться с текстом. Вы получаете впечатление о Бодхисаттве как о капитане корабля, штурмане, ведущем корабль с множеством пассажиров через океан рождения и смерти к «безопасности, радости и миру». Это впечатление сбивает с правильного пути, а недопонимание роли Бодхисаттвы, которое берет в нем начало, приводит к тому, что в странах распространения Махаяны многие считают, что только монахов можно считать Бодхисаттвами в действии, в то время как миряне должны удовольствоваться ролью пассажиров и расслабиться, сидя в шезлонгах на палубе. Строго говоря, в духовной жизни не может быть пассажиров. Удивительное утверждение Махаяны о том, что Бодхисаттва посвящает себя помощи другим, может вызвать у вас представление, что те, кому оказывается помощью, довольно пассивны – они едут в чьей-то еще колеснице или судне. На самом деле, все, что может сделать Бодхисаттва – это помочь людям, чтобы они помогли себе сами. Хотя Бодхисаттва указывает путь, вам придется следовать за ним на своих двоих.

Исходя из этого, следует признать, что помощь другим простирается лишь до определенных границ. Даже люди, которые, как нам кажется, не имеют собственного ума, обладают собственной волей. Можно вдохновить людей, ободрить их, убедить их, выказать заботу и заинтересованность в них. Можно обеспечить им нужные условия и наилучшие возможности – можно привести лошадь к воде, но не заставить ее пить. Нельзя практиковать нравственность за других людей, нельзя медитировать за них, нельзя развить вместо них проникновение – и не стоит расстраиваться, если они не хотят предпринимать ради этого самостоятельных усилий.

Бодхисаттва никогда не идет против воли других. Вам придется оставить людей в покое, чтобы они совершали собственные ошибки. Если они отказываются следовать вашему доброму совету и идти по указанному вами пути, вы ничего не сможете с этим поделать. Просто примите все как есть. Не то чтобы вы должны принимать поражение или неудачу, потому что никогда и не стояло вопроса о том, чтобы их преодолеть. Вы не несете ответственности за других людей – вы можете сделать для них что-нибудь, но за их решения вы не отвечаете. Вы ответственны за то, что вы можете сделать, чтобы помочь им. Но, в конце концов, это они ответственны за собственную жизнь, точно так же как вы ответственны за свою.

Подлинная личность – если подразумевать под этими словами человека, который осознанно относится к самому себе и обладает положительными эмоциями, может принять и нести ответственность, чьи энергии освобождены – не давит на людей. В то же самое время на подлинную личность, безусловно, также нельзя надавить. Если кто-то высказывает свои мысли, и мне начинает казаться, что на меня давят, манипулируют мной или запугивают меня, я не являюсь личностью. Возможно, этот человек не является, но это уже другой вопрос. На самом деле, невозможно, чтобы один член духовной общины давил на других, манипулировал ими или запугивал их. Человек, который решительно – даже громко – высказывает свое мнение, не обязательно стремится склонить волю другого человека в свою сторону. Вне духовной общины вам, возможно, придется смягчать воздействие вашей индивидуальности, чтобы избежать ответного подчинения или сопротивления со стороны того, кто более уязвим, но в самой духовной общине нужно, чтобы один человек имел возможность встать перед другим человеком и выяснить различия между ними свободно и открыто. Нужно научиться говорить свободно в том случае, если вы уверены, что перед вами – целостный человек, на которого невозможно надавить, а не неаккуратная охапка мнений, наскоро привязанная к охапке эмоций, которая высказывается и реагирует случайным образом, не имея целостного отношения. Духовный принцип, который лежит в основе подобного отношения друг к другу, заключается в том, что мы все должны «оплатить наш проезд». А чтобы сделать это, нам нужно быть личностями.

В целом, сентиментальная идея о том, что Бодхисаттва черпает ковшом Просветление для покорных масс, полностью не соответствует буддизму. Отводить людям пассивную роль и навязывать им свое сострадание – совершенно не эффективно и даже наоборот с точки зрения духовной помощи и поддержки, потому что так мы не уважаем личность людей. Если они мыслят здраво, они восстанут против этой роли и даже довольно сильно обидятся. Духовное развитие достигается личностью – и это развитие вполне может включать отказ от покровительственной помощи. На самом деле, мы можем сделать для других очень мало, несмотря на то, что эта малость важна и должна быть сделана.