Пять Будд, «мужское» и «женское»

В самом начале этого исследования творческих символов тантрического буддизма мы увидели, что Тантра характеризуется разнообразием взаимосвязанных моделей, развивающихся из нее как отражение ее сущностной природы. Тема этой главы – одна из самых важных таких моделей, и пока мы не знакомы с ней – не просто интеллектуально, а эмоционально и духовно – мы вряд ли можем надеяться на то, что разберемся в явно запутанной Тантре. Однако чтобы понять символизм пяти Будд, нам нужно обратиться к основам буддизма. На самом деле, нам нужно вернуться к самому Будде, личности, которая обрела высочайшее, совершенное знание и открыла его миру. Именно к тому, кто сумел совершить это достижение, относится слово «Будда». Будда – все еще человек, но он – человек, достигший величайших высот, превзошедший в своем духовном развитии остальное человечество.

 

В западной мысли существует представление о человечестве, представление о Боге, представление о реальности, но нет понятия, эквивалентного «Будде», и, следовательно, нам нужно изменить модус своего мышления, чтобы привыкнуть к нему. Идея о том, что человеческое существо может стать воплощением реальности, самостоятельно прикладывая усилия, предполагает представление о возможностях человеческого развития, которые не были знакомы Западу до самых недавних пор. Христиане и бывшие христиане склонны считать Будду своего рода восточным Иисусом: к примеру, именно так объясняли его статус теософы в конце девятнадцатого столетия. Другие приняли индуистское представление о том, что Будда – воплощение Бога, аватар. И, напротив, некоторые ошибочно считают Будду всего-навсего очень хорошим и мудрым человеком, кем-то вроде Сократа.

 

Эта трудность в определении Будды, на самом деле, существовала и во времена самого Будды. В Палийском каноне упоминается о его встрече с брахманом по имени Дона, который пытается понять, какого рода существом является Будда. «Тыбог?» «Нет». «Тыгандхарва?» «Нет». «Тыякша?» «Нет». Тычеловек?» «Нет». Наконец Будда говорит: «Те кармические склонности, согласно которым меня можно было бы поместить в одну из этих категорий, исчерпаны. Следовательно, я Будда»¹.

 

Существо рождается как бог, человек, животное или иное существо в соответствии с собственными искусными и неискусными действиями в предыдущих жизнях. Но если вы вышли за пределы любой кармы, если все эти индивидуализирующие склонности устранены, как вас описать? Вас все еще могут ассоциировать с телом, которое является результатом этих склонностей, но оно больше не отражает вас. В лице Будды человечество и абсолют сливаются. В каком-то смысле человечество перестает быть человечеством в том смысле, в котором мы это понимаем. В то же самое время, абсолют перестает быть абсолютом в чисто абстрактном смысле: он становится реализованным и даже воплощенным.

 

В буддийской традиции есть строгий термин, который заключает в себе все это: можно сказать, что Будда – человеческое существо, достигшее самьяксамбодхи. Бодхи означает знание, понимание, пробуждение, а самьяк означает «высочайшее» или «совершенное», следовательно, самьяксамбодхи – высшее совершенное знание, понимание или пробуждение. Можно сказать, что у бодхи есть три основных аспекта: познавательный, волевой и эмоциональный.

 

С познавательной точки зрения это состояние озарения, состояние мудрости или осознанности. Прежде всего, эта осознанность заключается в ясном понимании самого себя. Это подразумевает, что мы видим себя полностью и глубоко, рассмотрели себя тщательно и близко, видим, что мы обусловлены на каждом уровне своего существа, что мы не свободны, что мы просто реагируем механически под воздействием различных психологических факторов обусловленности, о которых мы большей частью не подозреваем. По мере того, как углубляется проникновение, вы также видите ту степень, в которой вами управляют, властвуют, руководят против воли или без вашего ведома негативные эмоции.

 

Этот познавательный аспект бодхи также сопровождается пониманием других. Вы расширяете свое видение, включая в него других людей, и видите, в чем они также обусловлены, подобно вам. Затем, идя еще дальше, вы принимаете в расчет все явления, всю природу, все обусловленное существование, саму вселенную на всех ее уровнях, и видите, что все обусловлено, что сама вселенная преходяща, вечно изменчива, приносит разочарование и нереальна.

 

Помимо этого познавательного аспекта, бодхи – это развивающееся проникновение в необусловленное. Увидев, насколько вы сами, другие существа и вселенная в целом обусловлены, вы идете глубже обусловленной природы вещей, проникая в глубины обусловленного и находя там необусловленное. В глубинах преходящего вы видите вечное, в глубинах нереального – реальное. В конечном счете, вы видите эти два аспекта как различные грани одной и той же реальности. Это проникновение, осознанность, мудрость – познавательный аспект бодхи. И если эти слова только запутывают вас – что же, это просто слова, а слова не могут передать глубинной природы этого опыта. Ведь бодхи – не просто состояние знания, в нем есть то, что можно назвать волевым аспектом. Это состояние бесконечной свободы, одновременно субъективное и объективное. Субъективно это состояние свободы от всех моральных и духовных проступков, от всех негативных эмоций, от пяти ядов ума, от всего процесса реактивного ума, а объективно оно заключается в свободе от последствий загрязнений и ядов ума – то есть в свободе от кармы и перерождения, от вращения в Колесе Жизни и Смерти. Если выразить это в позитивном ключе, волевой аспект бодхи – это состояние непрерывного творчества и спонтанности.

 

В-третьих, у бодхи есть эмоциональный аспект. Это состояние позитивных эмоций, с субъективной точки зрения, опыт высшей радости, блаженства, счастья и экстаза, а объективно – это состояние безграничной любви и сострадания ко всем живым существам.

 

Следовательно, бодхи – это состояние полного постижения себя и других, обусловленного и необусловленного. Это состояние абсолютной свободы, одновременно внутреннего освобождения и объективной свободы. Иэтосостояниявысшегоблаженства, бесконечнойлюбви, безграничногосострадания. Будда – человеческое существо, достигшее этого состояния, человеческое воплощение озарения, свободы, счастья и любви.

 

В начале буддийской традиции в нынешней исторической эре существовал лишь один Будда – тот Будда, которого мы обычно называем Шакьямуни, принц, который обрел Просветление две с половиной тысячи лет назад. Даже тогда, когда последователи Будды сами стали открывать природу реальности, все еще было очевидно – и им самим, и другим, – что между ними и Буддой есть огромная разница. Некоторые из учеников Будды, очевидно, достигли проникновения за одну жизнь, иногда за несколько часов или за одно мгновение. Но сам Будда, несомненно, достиг гораздо более высокого уровня Просветления, чем любой другой, до такой степени, что казалось невозможным, что он мог сделать это за одну жизнь, и более вероятным считалось, что он достигал его многие-многие жизни. Люди продолжали расширять свои представления о Просветлении Будды подобным образом, все более усложняя процесс обретения, пока не пришли к выводу, что весь процесс занял три асамкхьея (непостижимых) эона.

 

От этого был лишь один шаг до идеи о «магическом теле». Даже в Палийских писаниях Будда упоминает о маномайякае, теле, сотворенном умом, и, соответственно, со временем стали считать, что когда-то в ходе этих непостижимых эонов, помимо развития разнообразных сверхъестественных сил, Будда должен был развить крайне утонченную и возвышенную «личность». (Это слово не вполне подходит, поскольку «кая» никак не связана с теми ассоциациями, которые под влиянием Юнга приобрело слово «персона», буквально означающее «маска», но все-таки это лучше, чем переводить «кая» словом «тело»). Последователи Махаяны считали, что к тому времени, как будущий Будда обрел последнюю жизнь перед той, в которой он достиг Просветления, он, скорее всего, вообще уже не был обычным человеком. Они признавали, что в начале пути он был человеческим существом, но то, говорили они, было много жизней назад, когда он родился как человек по имени Сумедха, стал аскетом и встретил предыдущего Будду, Дипанкару, в результате чего пришел к решению достичь высшего Просветления. Затем, продолжая жизнь за жизнью свое духовное развитие, он, наконец, обрел обитель в одном из измерений богов, Тушита-девалоке, в качестве этой сверхъестественной, а, возможно, и запредельной, личности – и именно эта личность спустилась на землю и проявилась в обычной человеческой форме.

 

Хотя эта доктрина была, по сути, нововведением Махаяны, эти взгляды коренились, по-видимому, в истории буддизма, в школе локоттаравадинов. Отличительной характеристикой локоттаравадинской мысли было то, что все мирские феномены считались нереальными, а единственную реальность можно было найти в сверхмирских или запредельных (локоттара) явлениях. По их мнению, будущий Будда, начав свой путь как человеческое существо, достиг столь высокого уровня развития, что смог породить в мир форму, выполнившую задачу освобождения. Эта эманация известна нам как историческая фигура Будды Шакьямуни, который родился в Лумбини, – а сам Будда оставался, в каком-то смысле, в ином мире. Если эта доктрина напоминает вам о докетической ереси христианства, это лишь внешнее сходство². Локоттары не считали, что Бог спускается с небес и принимает облик человека: они считали, что некто, кто изначально был человеком, достиг столь возвышенного состояния существования, что смог испустить из себя личность йогическим образом на более низком человеческом уровне.

 

Все это основано на предположении о том, что между Просветлением Будды и его учеников лежит огромная пропасть – предположении, которому противоречат определенные места Палийского канона, которые однозначно уравнивают Просветление Будды и его учеников. Это избавляет нас от необходимости касаться всех этих предыдущих жизней для того, чтобы подтвердить различие между Просветлением Будды и его учеников, и перед вами остается, на первый взгляд, обычная человеческая историческая личность.

 

Несомненно, многим буддистам сложно принять, что жизнь исторического Будды – «нашего» Будды – была ничем иным, как своего рода шарадой или игрой, и именно так это преподносится в таких текстах Махаяны, как «Лалитавистара». Но этот подход к жизни Будды нельзя воспринимать слишком упрощенно. Это метафизическая интерпретация исторических фактов, которая не отвергает историю и не должна смешиваться с ней. Это все равно что размышлять, что люди, встреченные вами на улице, – магические иллюзии. Метафизически это может быть верно, но это не значит, что вы видите их как призраков или видения: вы не можете смотреть сквозь них, а при столкновении с ними они довольно плотны. Историчность и метафизическая природа жизни Будды должны восприниматься подобным образом. Даже если вы хороший последователь Махаяны, бессмысленно представлять, что, окажись вы рядом с Буддой и протянув ему руку, ваша рука прошла бы сквозь его руку.

 

Помимо разницы между Буддой и его Просветленными последователями, которую видели некоторые люди, самим Буддой было указано на важное отличие Просветленной человеческой личности от абстрактного принципа Просветления, Будды от состояния Будды. Это отличие нашло отражение в определенных строгих терминах, и Просветленная человеческая историческая личность стала известна как рупакая (буквально «тело формы»), а принцип Просветления, независимый от человека, обретшего его, стал известен как дхармакая, тело истины или тело реальности. Обратите внимание, что это отличие, но не разница: и тело формы, и тело Дхармы было в каком-то смысле телами Будды. Хотя отличие было отмечено еще во время жизни Будды, на нем не слишком строго настаивали, поскольку в историческом Будде рупакая и дхармакая были едины. Однако после паранирваны различие между телом формы и телом дхармы стало более очевидным. Тело формы, Будда во плоти, умер и покинул нас, а тело Дхармы присутствует вечно, как во время жизни Будды, так и после его смерти.

 

Когда ранние практики Махаяны обратили внимание на это отличие, они, как можно представить, сочли его «вертикальным». Они считали тело формы низшим, временным и прошлым, а тело Дхармы – высшим, вневременным, запредельным времени, так что между Просветленной личностью и принципом Просветления, Буддой и состоянием Будды, существовали вертикальные отношения.

 

Поздние последователи Махаяны продолжали считать так, но в этих представлениях появились изменения. Появился третий Будда – или, скорее, третья кая, третье тело между упомянутыми двумя. Эта третья кая со временем стала называться самбхогакаей. Термин буквально означает «тело взаимного наслаждения или взаимного удовольствия», но в данном контексте полезнее переводить его толковательно, как «идеальный Будда» или «архетипический Будда». Этот идеальный Будда – не безличный, абстрактный принцип, как дхармакая. В то же самое время, он не обычная историческая личность. Он идеальная личность, архетипическая личность, низшая по сравнению с Абсолютом, но высшая и запредельная по отношению к истории.

 

Следовательно, на этом этапе развития традиции мы находим три каи или тела, вертикально расположенные: тело Дхармы, идеальное тело, сотворенное тело. Последнее тело, исторического Будду, теперь стали называть нирманакаей, а старый термин рупакая стал применяться к идеальному Будде и историческому Будде совместно. Так возникло знаменитое учение о трикае, которое сыграло ключевую роль в дальнейшем развитии как буддизма Махаяны, так и Ваджраяны.

 

Эти изменения были довольно серьезными. Человеческий, исторический Будда исчез в прошлом – на самом деле, почти скрылся из виду, и в результате в махаянских странах в наши дни исторический Будда, Шакьямуни, занимает сравнительно незначительное место. В то же самое время, состояние Будды как абстрактный принцип также осталось на заднем плане, вероятно, потому, что оно было абстрактным до степени расплывчатости и труднопостижимости. Все это ушло, и центральное место занял идеальный, архетипический Будда, ставший Буддой Махаяны, к примеру, в «Саддхарма-пундарике» или «Лотосовой сутре». В этом тексте появляется Шакьямуни, но это, несомненно, уже не человек, не историческая личность. Он стал идеальным Буддой, архетипическим Буддой.

 

Нам может показаться, что миф – неотъемлемая часть буддизма, но на самом деле он появился достаточно поздно. Напротив, в историческом развитии христианства миф появился первым – миф о спасителе, Сыне Божьем, которого истязают враги, который возвращается к жизни и к своему небесному отцу, беря с собой поклоняющихся ему. Сила и слабость христианства в том, что оно основано на подобном мифе. Со временем миф постепенно превратился в историю, в него были включены нравственные и духовные учения, но сначала был миф. Затем, когда миф прочно утвердился в истории, настало время учения. Это отражается в Символе Веры, который повторяют и в наши дни: поразительно, но это не что иное, как миф. Учение, в определенной степени наличествующее, несомненно, согласно Евангелиям, просто пропускается, очевидно, сочтенное незначительным. Христианин – не тот, кто верит в Нагорную проповедь (в конце концов, такие учения можно найти и в других религиях), это тот, кто верит в непорочное рождение, распятие, воскресение и вознесение, другими словами, тот, кто верит в мифы.

 

В буддизме все наоборот: сначала учение, потом миф. Будда, несомненно, историческая личность, которую заботило обучение людей тому, как развиться в качестве человеческих существ. И только позже, особенно в Махаяне, а затем в Ваджраяне, появляется этот миф. ЭтоиллюстрируетсяразвитиеммандалыпятиБудд. Сначала есть только Будда Шакьямуни на различных этапах своего пути: в медитации под деревом бодхи, призывающий землю в свидетели, передающий учение, поддерживающий учеников, подносящий дар Дхармы своим ученикам и миру. Из этих натуралистических представлений развились определенные изображения Будды, где каждый Будда делает жест или мудру, иллюстрируя ситуацию. Если Будда изображался с руками, сложенными на коленях, это означало, что он медитирует под деревом бодхи, если кончики пальцев касались земли, это означало, что он призывает в свидетели землю, а если он совершал мудру, напоминающую вращение колеса, это означало вращение колеса Дхармы.

 

Так появился ряд из пяти эпизодов с пятью мудрами, и постепенно это стало выглядеть почти как пять различных Будд. Идея о состоянии Будды в целом постепенно была поднята на идеальный, архетипический уровень, стала богаче и многограннее, даже приобрела новые измерения в выражении содержания изначального буддийского идеала, воплощенного исторически. ТакпоявиласьмандалапятиБудд. В центре был сам Будда – изначальный Будда, так сказать. Справа и слева от него были Будды востока и запада, символизирующие, соответственно, мудрость и сострадание, интеллектуальный и эмоциональный аспекты состояния Будды. Это было нововведением Махаяны. Затем, в Тантре, появились Будды севера и юга, представляющие собой новые аспекты Просветления – сострадательное действие и красоту. Теперь их стало пять – один в центре и по одному на каждую сторону света.

 

Пять Будд иногда называют Дхьяни-Буддами, но это не подлинный буддийский термин, он никогда не встречается в буддийских текстах. Его использовал автор, писавший о непальском буддизме в девятнадцатом столетии, а затем это подхватили и популяризовали теософы. Пять Будд более точно называть пятью Джинами – пятью Победителями – или пятью Татхагатами. Каждый Джина или Будда может рассматриваться как обладающий активным аспектом, персонифицированным в форме его спутника-Бодхисаттвы (или даже двух спутников-Бодхисаттв, символизирующих его сострадание и мудрость, мудрость и активность или активность и сострадание). Иногда эти аспекты дробятся и дальше, и каждый из них представлен отдельно. В Ваджраяне главным нововведением стало появление женских соответствий всех этих аспектов.

 

Все эти изменения представляют собой постепенную разработку изначального идеала Будды. Это словно необработанный алмаз: его поверхность не будет улавливать и отражать свет, и, соответственно, подлинная красота легко останется неузнанной. Но в руках искусного ювелира его грани засияют отраженным светом и переливающимся цветом, и его красота будет явлена миру. Именно так постепенно приобрела форму мандала пяти Будд.

 

Пять Будд представляют собой попытку передать что-то от многогранной природы Просветления. Если вы определяете состояние Будды как «мудрость реальности», это определение, может, и верно, но в нем едва ли есть что-то прекрасное или вдохновляющее. Какова эта мудрость, какова эта реальность? Чтобы прояснить это, как мы уже видели, мудрость Будды описывается в четырех основных аспектах – зерцалоподобная мудрость, мудрость равностности, различающая мудрость и всесовершающая мудрость: это дает более полное и красочное представление о том, каково состояние Будды, более детально раскрывая его природу и создавая более ясное видение.

 

Многие Будды и Бодхисаттвы в мандале стали объектами культа, их визуализировали и медитировали на них, повторяли их мантры, а в буддизме Ваджраяны и, особенно, в тибетском буддизме они стали основой огромного количества духовных практик и переживаний, как радуга, отразившаяся от тысяч граней мандалы.

 

Что касается разделения каждого Будды на мужское и женское начало, на Будду и его супругу, это помогло выявить ту страстную вовлеченность, которая является неотъемлемой частью запредельной мудрости. Если мудрости Будд кажутся несколько холодными, сами Будды вместе с супругами противостоят этому ощущению. Бодхисаттвы-спутники, которые также появляются в мандале, также обладают определенным воздействием, поскольку каждый выявляет особый аспект активности Будд. Дхармапалы, охранители Дхармы, также указывают на иные аспекты. Кроме того, в наполненной деталями, сложной мандале гневные Будды сосуществуют с мирными: они выявляют все новые и новые аспекты Просветления.

 

Давайте попробуем на миг охватить взглядом это великолепие и, вернувшись к мандале в ее простейшей форме, попытаемся узреть пять Будд мысленным оком. Я не буду подробно объяснять фигуры; это творческие символы и, следовательно, они способны производить непосредственное впечатление, не будучи переведенными в свои концептуальные эквиваленты – эквиваленты, которые в любом случае лишь приблизительны.

 

Есть различные формы мандалы, в которых пять Будд появляются в разных конфигурациях. Во многих ранних формах в центре мандалы находится Будда Вайрочана. Он сидит, скрестив ноги, на нем своего рода монашеское одеяние, но богато вышитое, поскольку теперь мы на архетипическом плане. У него черные курчавые волосы, коротко обрезанные, и длинные мочки ушей. Иногда на макушке головы у него есть небольшой выступ, а между бровями – белый завиток волос. Он ослепительно-белого цвета, подобного чистому белому свету.

 

Как мы видели в последней главе, в тантре белый цвет часто является срединным цветом, и в мандале мы обнаруживаем, что некоторые Бодхисаттвы изменяют цвет и становятся белыми, приближаясь к центру. К примеру, изначальный цвет Авалокитешвары, Бодхисаттвы Сострадания, по-видимому, был красным, но со временем, особенно в Тибете, Авалокитешвара становился все более важным – настолько, что стал своего рода Буддой, и многие люди поклонялись ему и медитировали на него, исключая из практики всех остальных Будд и Бодхисаттв. Он занял центр мандалы, если говорить об их духовной жизни, и, следовательно, его цветом стал белый. То же случилось и в случае с Тарой. Ее цвет – зеленый, но поскольку она становилась все более важной, ее положение как Бодхисаттвы определенного семейства Будд было позабыто, и она переместилась в центр картины и стала белой, стала формой отдельного Будды. Вот почему существует две основные формы Тары: Белая Тара и Зеленая Тара. Зеленая Тара занимает должное место в мандале, так сказать, а Белая Тара – та же самая Тара, переместившаяся в центр мандалы и потому приобретшая белый цвет и ставшая для своих преданных почитателей всем и вся.

 

Вайрочана, с другой стороны, определяется благодаря своему положению в центре мандалы. Его имя буквально означает «Просветитель»: тот, кто излучает сияние, изливает его во вселенную. Имя Вайрочана в ведические времена Индии было эпитетом солнца, а в Японии, где культ Вайрочаны стал очень популярен, он известен как Солнечный Будда, поскольку он является солнцем духовной вселенной, дхармадхату. У Вайрочаны есть собственный символ, золотое колесо с восемью спицами, колесо Дхармы, Истины, Учения, и иногда его изображают с этим колесом в руках у груди. Его мудра – жест рук – следовательно, дхармачакраправартана-мудра, мудра поворота колеса Дхармы.

 

Мудры различного рода занимают очень важное место в тантрической практике. Тот тип, который интересует нас здесь, если давать неизбежно приблизительное определение, это символический ритуальный жест, обозначающий, что все наше существо проникнуто истиной. Когда кто-то делает мудру в ходе ритуала, он сознательно складывает пальцы в определенную позицию. Однако изначально мудры были, скорее, спонтанными, а не сознательными. Духовный опыт расцветает в глубинах вашего существа, и вы начинаете преображаться под его воздействием, мало-помалу, на всех уровнях – духовном, эмоциональном, интеллектуальном, даже физическом, пока однажды опыт не пропитает вас до кончиков пальцев, как живица, текущая по ветвям, пока не достигнет тончайших отростков. Все, что вы делаете – как вы ходите, стоите, говорите – выражает вашу внутреннюю духовную реализацию. Мудра – это, по сути, Просветление, выраженное руками: отсюда мудра Вайрочаны – мудра поворота колеса истины. Изначально она была связана с возвещением истины историческим Буддой в Оленьем парке в Сарнатхе, и на ранних изображениях этой сцены его рисуют с этой мудрой. Но в фигуре Вайрочаны мудра стала выражать саму природу архетипического Будды.

 

Подобно другим Джинам, Вайрочана ассоциируется с особым животным, в данном случае со львом. Эта ассоциация, опять же, связана с провозглашением истины. В писаниях возвещение истины Буддой иногда называют симханадой, львиным рыком. Как лев рычит ночью, не опасаясь никакого зверя, провозглашая свою власть надо всеми джунглями, так и бесстрашная проповедь истины Буддой провозглашает его духовным владыкой вселенной.

 

Будучи Джиной, Вайрочана является главой особого семейства Бодхисаттв. Он, на самом деле, является главой семейства Татхагат, семейства Будд, что предполагает, что Вайрочана суть Будда, в то время как другие представляют лишь аспекты состояния Будды. Один из самых важных членов семейства Татхагаты, возглавляемого Вайрочаной, – Манджугхоша, Бодхисаттва Мудрости, визуализацией которого мы завершили предыдущую главу.

 

Но почему центральным Буддой не является Шакьямуни? Почему избрана новая архетипическая форма? Потому что мандала работает на идеальном уровне, свободном от обычных ограничений. Будучи человеком, исторический Будда, Шакьямуни существует внутри ограничений времени и пространства. Он привязан к определенному месту на поверхности земли, к определенной исторической эпохе. А идеальный Будда, самбхогакая, не ограничен подобным образом. Он воплощает тот же идеал, но освобожденный от исторических ограничений, внутри которых Будда Шакьямуни реализовал его. Тот факт, что Шакьямуни жил в Индии 2500 лет назад, не имеет ничего общего с состоянием Будды; условия, в которых он обрел его, в конечном счете, не важны. Нирманакая – это состояние Будды, реализованное в определенных, особых исторических условиях. Самбхогакая – это состояние Будды, реализованное вечно в абсолютно идеальных условиях, вот почему Будда-самбхогакая сидит на троне в Чистой земле. А дхармакая – это состояние Будды, свободное от любых ограничений, даже идеальных. Пять Будд мандалы – Будды-самбхогакаи, аспекты одного идеального, вселенского, вечного Будды.

 

На практике любой Будда может занимать центральное положение в мандале, поскольку любой аспект можно счесть главным, как можно повернуть ограненный камень таким образом, что любая его грань станет центральной с вашей точки зрения. Если вы особенно преданы Амитабхе, вы можете сделать его центром мандалы и поместить Вайрочану на Западе. Тот факт, что обычно центр мандалы занят Вайрочаной или Акшобхьей – историческая случайность, отражающая популярность этих двух Будд у практиков прошлого. Иногда такой Бодхисаттва, как Авалокитешвара, помещается в центр мандалы, или даже дакини, к примеру, Ваджрайогини. Иногда в центре находится мирный Будда, иногда гневный, иногда Будда один, а иногда это мужчина и женщина в сексуальном союзе. То, какую фигуру вы помещаете в центр мандалы, зависит от того, какой Будда или Бодхисаттва является центром вашей собственной практики. Обычно человек испытывает большее притяжение к одним фигурам, чем к другим, и традиция это признает. Если вас особенно привлекает Тара, вы можете выполнять садхану Тары, повторять мантру Тары и поместить Тару в центр вашей мандалы. Может, у вас даже будет мандала Тар, где все фигуры в форме Тары, Тары различных цветов и с разными мудрами.

 

Но в ранних формах мандалы пяти Будд именно Вайрочана был в центре, а Будда Акшобхья находился на востоке. Акшобхья темно-синего цвета, цвета полночного неба в тропиках. Его имя означает «несокрушимый», «недвижимый», «невозмутимый», а символ – ваджра, священный удар молнии или алмазный скипетр лам, о котором мы говорили в третьей главе.

 

Мудра Акшобхьи – бхумиспарша, мудра касания земли. Это напоминает о важном событии в жизни исторического Будды. Говорят, что перед Просветлением будущий Будда занял свое место на алмазном троне, центральной точке или оси целой вселенной. Но тогда, как раз на пороге Просветления, случилось нечто неожиданное – то, что всегда происходит, когда мы стоим на пороге Просветления: проявились силы зла. Мара, Злобный, бросил ему вызов: «Какое право ты имеешь сидеть на этом месте, где Будды прошлого сидели, обретя Просветление? Ктоты? Ты действительно думаешь, что готов?» И будущий Будда сказал: «Да, у меня есть право, я готов. Много жизней я был Бодхисаттвой и практиковал совершенства. Язнаю, что скоро обрету Просветление».

 

Но Мара сомневался. Он сказал: «Что ж, можешь говорить обо всех этих предыдущих жизнях, когда ты был Бодхисаттвой. Но кто видел все эти предыдущие жизни? Кто твой свидетель?» И будущий Будда сказал: «Земля мне свидетель. Я прожил все эти жизни на земле, и земля видела мою практику совершенств. Земля будет моим свидетелем». Кончиками пальцев он коснулся земли и, согласно легенде, перед ним возникла Богиня Земли с золотым кувшином. Она сказала: «Да, я видела все это. Из поколения в поколение, из века в век, я видела сотни и тысячи жизней, на протяжении которых он практиковал совершенства. Онготов. Ондостоинсидетьнаэтомместе». Мара был сокрушен, и, конечно, Будда продолжил свой путь к Просветлению.

 

Животное Акшобхьи – слон, что уместно, поскольку слон – самое крупное и сильное из всех животных суши, и, согласно традиции, самое мудрое. Акшобхья – глава семейства ваджры, которое включает Бодхисаттву (или Будду) Ваджрасаттву и многих идамов в гневной или полугневной форме, к примеру, Чакрасамвару, Хеваджру и Ваджрабхайраву. В семействе Акшобхья больше гневных божеств, чем в любом другом семействе Будды, вероятно, в силу мощных ассоциаций ваджры с инструментом разрушения – сокрушения ядов, препятствий и оков.

 

Ратнасамбхава занимает южную сторону мандалы, он золотисто-желтого цвета. Его имя означает Драгоценнорожденный или Рождающий Драгоценость, а его символ, естественно, драгоценность. Его мудра – варада-мудра, символический жест высшего даяния: просто отрытая ладонь, символизирующая безграничную щедрость, как материальную, так и духовную, и особенно – дар Трех Драгоценностей. Животное Ратнасамбхавы – конь, который связывает его с уходом из дома исторического будущего Будды: он покинул дом верхом, ночью, в сопровождении верного возничего. В тантрическом буддизме лошадь – воплощение скорости и энергии, особенно энергии в форме праны или дыхания жизни. В тибетском искусстве часто появляется фигура скачущего коня, как будто поднимающегося в воздух, несущего на спине Три Драгоценности. Символизм предполагает, что только посредством сосредоточения и направления всех своих энергий можно достичь Просветления. Ратнасамбхава – глава семейства драгоценности, которое включает Бодхисаттву Ратнапани, а также Джамбхалу, так называемого бога богатства, и, конечно, Богиню Земли.

 

Амитабха, чье имя означает «Бесконечный Свет», занимает западную часть мандалы. Он красного цвета, его символ – цветок лотоса, который обозначает духовный рост. Амитабха занимает особенно важное место в школе Дзедо-синсю японского буддизма, в котором только ему поклоняются, как Будде, а его призывания советуют делать в качестве выражения благодарности за то, что он сделал для нас, с духовной точки зрения. Вы повторяете его имя не для того, чтобы обрести Просветление, а для того, чтобы выразить вашу благодарность за дар Просветления, который, так сказать, уже получен. Некоторые почитатели Амитабхи жаждут переродиться после смерти в его Чистой земле, известной как Сукхавати, измерение блаженства, которая, как утверждают, находится в западной части вселенной. Люди желают родиться там после смерти, потому что считается, что условия там благоприятствуют обретению Просветления. Климат совершенен, еда и питье появляются сами по себе. И все время вы слышите учение Будды Амитабхи, так что духовное продвижение гарантировано.

 

Мудра Амитабхи – дхьяна-мудра: одна рука покоится на другой в мудре медитации. Амитабха особенно тесно связан с медитацией, и это отсылает к его обычному положению в мандале. Как мы видели, он связан с Западом и, следовательно, с заходящим солнцем. Как на закате свет постепенно исчезает, так и в медитации ум устраняется от внешних объектов, чтобы войти в своего рода сумерки, высшее состояние сознания, которое низший ум может считать только бессознательным, исходя из своей ограниченной точки зрения.

 

Животное Амитабхи (или, вернее, птица) – павлин, самая прекрасная из всех птиц. Не вполне ясно, почему павлин ассоциируется с Амитабхой, хотя предлагались различные объяснения. Иногда из-за глаз на хвосте павлин ассоциируется с сознанием, но здесь, по-видимому, это не существенно. Возможно, это связано с тем, что павлин живет и даже процветает, питаясь ядовитыми змеями, и потому символ предполагает иммунитет к ядам, загрязнениям и омрачениям. Перья павлина часто используются в тантрических ритуалах – их можно увидеть торчащими, как букет цветов, из сосуда, где содержится освященная вода. Амитабха – глава семейства лотоса, в которое входит ряд широко известных фигур, к примеру, Курукулла, Падманартешвара и Падмасамбхава, а также, что важнее всего, Авалокитешвара.

 

Амогхасиддхи занимает северную часть мандалы. Он зеленого цвета, а его имя обозначает «Необратимый успех» или «Беспрепятственное Достижение». Его символ – двойная ваджра, две скрещенные ваджры: мощный и таинственный символ, который, как мы узнали, рассматривая ваджру, связан с особым аспектом единства противоположностей. МудраАмогхасиддхи – абхая-мудра, мудрабесстрашия. Егоподнятыерукиговорят: «Небойся». Бесстрашие подчеркивается во всех формах буддизма, но больше всего в Тантре, особенно в символизме площадки для сожжения. Животное Амогхасиддхи, вернее, его мифический зверь – птица-человек, легендарный гибрид, называемый птицей шанг-шанг: она человеческой формы (мужской или женской) до поясницы, но ноги и крылья – птичьи. Амогхасиддхи – глава семейства кармы или действия, самый известный член которого – Зеленая Тара.

 

Обычно в мандалу вступают с Востока и движутся по часовой стрелке, поскольку на Востоке встает солнце, все начинается там. Акшобхья, Будда Востока, обычно изображается внизу мандалы, поскольку она организована с точки зрения человека, вступающего в нее, а когда вы воображаете ее сами, это один из способов: можно представить, что вы входите в восточные врата мандалы и движетесь по часовой стрелке, пока не доходите до центра. Или же вы можете начать с центральной визуализации, а затем представить других Будд, появляющихся вокруг этой центральной точки. На самом деле, можно рассматривать всех этих Будд с различных точек зрения, совершенно по-разному – к примеру, в соответствии с их мудрами или цветами. Можно рассматривать их парами: к примеру, сравнивая Будд северного и южного направлений, вы видите, что жест Амогхасиддхи, бесстрашие, и жест Ратнасамбхавы, даяние, направлены вовне, но один из них кажется жестом отторжения, сохранения дистанции, защиты, а другой выражает стремящийся выплеснуться наружу дух щедрости. А, сравнивая Будд запада и востока, вы видите, что ладони Амитабхи открыты небесам, а рука Акшобхьи, касающаяся земли, протянута вниз. Можно по-разному обыгрывать этот символизм, и это – равно как и фактическое знакомство со всеми качествами Будд, их именами, позами, цветами и мудрами – может помочь вам явственнее ощутить, каковы эти пять Будд и пять мудростей, символом которых они являются.

 

Основная модель мандалы подверглась дальнейшему развитию в Тантре. Для начала, все пять Будд визуализировались в мужской форме. Но Тантра предприняла кардинальный шаг. Она начала представлять два основных аспекта Просветления в мужской и женской форме соответственно и рассматривать эти две фигуры, мужского и женского Будд, в сексуальном союзе.

 

Нужно подходить к этому с осторожностью, чтобы не впасть в заблуждения относительно символизма этих образов. Здесь речь идет не о сексе в буквальном смысле, но о сексуальном символизме, а это нечто совершенно иное. Тантра пытается передать посредством такого лаконичного символизма нераздельное двуединство сострадания и мудрости, каруны и праджни, саму суть Просветления. Тантрические практики вовсе не были зациклены на сексе, и, следовательно, не видели препятствий против использований подобных символов.

 

В Тибете мужская и женская фигуры Будд в сексуальном союзе известны как яб-юм – «отец-мать», – и в тибетских монастырях хранится (или когда-то хранилось) множество прекрасных живописных свитков с такими изображениями. Тибетцы не видят эротических намеков в подобных образах. На самом деле, они считаются особенно священными, поскольку их символизм указывает на высочайший уровень духовного опыта, на котором любовь и мудрость полностью и окончательно объединены. Если посмотреть на тибетцев, обходящих храмы, то, когда они встречают картину или образ подобного рода, можно заметить, что они чувствуют и выражают к ним больше всего уважения и почтения. Для них эти фигуры – символическое отражение глубокой духовной истины. Возможно, это удивит вас, но мужская фигура символизирует аспект сострадания в Просветлении, а женская – аспект мудрости. Эти две единые фигуры иногда символизируются ваджрой и лотосом или ваджрой и колокольчиком.

 

Не только центральный архетипический Будда разделяется на две фигуры, мужскую и женскую – остальные Будды раздваиваются подобным образом, так что теперь перед нами не пять Будд, а десять – пять так называемых мужских Будд и пять так называемых женских Будд, которые считаются супругами мужских, духовно едиными с ними. Эти пять женских Будд вместе с их мужскими спутниками представляют собой различные аспекты Просветленного опыта, который, по сути, является опытом нераздельного двуединства мудрости и сострадания.

 

Первая из пяти Будд-женщин – Акашадхатвишвари, супруга Вайрочаны. Ее имя означает «Владычица сферы бесконечного пространства». Если Вайрочана – солнце духовного космоса, излучающее свет мудрости и жар любви во всех направлениях, то Акашадхатвишвари воплощает бесконечное пространство, в которое проникают лучи света Вайрочаны. Ее можно назвать безграничной духовной восприимчивостью: если воспользоваться языком «Пробуждения веры в Махаяну», она представляет собой все феноменальное существование, полностью пронизанное Абсолютом. Подобно Вайрочане, Акашадхатвишвари – белого цвета, она изображается в форме дакини, со свободно ниспадающими одеяниями и длинными распущенными волосами.

 

Лочана – супруга Акшобхьи, темно-синего Будды Востока. Ее имя означает «Наделенная ясным видением» или, буквально, «одаренная оком», и она является воплощением ясной осознанности, символизирует чистое, простое, прямое осознавание вещей. Акшобхья особенно тесно связан с запредельной мудростью – это практически единственный Будда, который появляется в сутрах Совершенства Мудрости, – и его союз с Лочаной означает, что нет мудрости без осознанности, а осознанности – без мудрости. Они нераздельно связаны, это разные аспекты одного и того же духовного опыта. ЦветЛочаны –голубой.

 

Мамаки – супругаРатнасамбхавы, желтогоБуддыЮга. Ее имя означает «Делающая своим», она – та, кто делает все «своим», не в чисто эгоистическом ключе, а потому, что считает все и всех своим, близким и дорогим, драгоценным для нее. Мамаки рада всем, принимает всех, сочувствует всем – и даже считает всех своим собственным «я». Она не видит разницы между собой и другими: все они – «ее» и даже «она». Ее цвет – желтый.

 

Пандаравасини – супруга Амитабхи, красного Будды Запада. Ее имя, означающее «В белоснежных одеяниях», предполагает, что она облечена в чистоту и даже окружена ею. Это напоминает образ, связанный с четвертой дхьяной, четвертой ступенью высшего сознания. Будда говорил, что опыт этой дхьяны похож на опыт человека, который в жаркий день, уставший и грязный, отправляется искупаться в прекрасном пруду, полном лотосов, а после купания заворачивается в чистую белую простыню. Это символизирует сосредоточение и постепенное соединение всех энергий, особенно эмоциональных, и ограждение себя от вредоносных внешних влияний. Пандаравасини, как предполагает символизм, защищена подобным образом. Она светло-красного цвета.

 

Тара – супруга Амогхасиддхи, темно-зеленого Будды Севера. Ее имя означает «Та, что переправляет на тот берег» – переправляет через реку рождений и смертей, реку сансары. Это напоминает о притче Будды о плоте, в которой он говорит, что Дхарма подобна плоту, помогающему вам перебраться через реку. Имя Тара часто переводят как «спасительница», но это не совсем точно: лучше было бы сказать, что подход Тары – помочь людям в том, чтобы помочь самим себе.

 

Теперь мы подошли к последнему изменению символической модели мандалы пяти Будд. Мы встретились с пятью Буддами в женской и мужской форме в их мирном аспекте. Но в эзотерической Тантре Будды и Бодхисаттвы появляются в двух аспектах – мирном и гневном. Гневные формы пять Будд, мужские и женские, гораздо менее индивидуализированы, чем мирные формы. В гневных формах пять мужских Будд известны как пять херук и названы соответственно своим семействам Будд: Будда-Херука, Ваджра-Херука, Ратна-Херука, Падма-Херука и Карма-Херука. Каждый изображается в виде мощной и крепкой фигуры, обнаженным, за исключением тигровой шкуры или слоновьей кожи, а также гирлянды из человеческих черепов. Их тела и руки оплетены змеями. У них обычно не меньше шести рук, а иногда и намного больше, и три огромных пылающих лица, исполненных гнева. Обычно они попирают своих недругов, врагов Дхармы, и яростно выступают вправо. Каждый из них окружен ореолом пламени. Будда-Херука – темно-бордового, винного цвета, а другие – синего, желтого, красного и зеленого соответственно.

 

Супруга Будда-Херуки известна просто как Кродхешвари, что можно перевести как «Владычица гнева», а супруги других херук называются по соответствующему семейству – Ваджрная владычица гнева, Драгоценная владычица гнева, Лотосовая владычица гнева и Действенная владычица гнева. Все они изображаются обнаженными или практически обнаженными, того же цвета, что и супруги, но посветлее, и несколько меньшего размера. Их всегда изображают прильнувшими спереди к супругу, иногда обнимающими его за плечи.

 

Таков символизм мандалы пяти Будд, мужских и женских, мирных и гневных. Это одна из самых прекрасных и глубоких образных систем во всем многообразии Тантры, система, которая организует, по крайней мере, часть великолепия Тантры в форме, в которой мы можем оценить это и усвоить. Представляя этот сложный и прекрасный образ, мы видим отражение сложности нашей собственной жизни и одновременно – ее потенциальной красоты. На самом деле, было бы интересно и полезно поупражняться в восприятии собственной жизни как мандалы. Чтонаходитсявцентревашейжизни? Чтопридаетейсмысл? Что окружает эту центральную точку? Есть ли что-то, что кажется неуместным в мандале вашей жизни?

 

В центре вашей жизни в идеале должно быть то, что важнее всего для вас, ваш идеал – для буддистов это Будда в той или иной форме. Можно рассматривать процесс духовных изменений как попытку всегда держать это идеал в центре. Естественно, другие объекты, привлекающие ваше внимание, будут пытаться пробраться в центр мандалы, хотя вы сами будете признавать, что они менее ценны и должны оставаться на периферии. Нужно постоянно прикладывать усилия, чтобы оставаться сосредоточенным на том, что важнее всего для вас, чтобы сфокусировать свои интересы вокруг этой центральной точки и сделать свою жизнь по-настоящему творческой мандалой.

 

Некоторые люди относительно просты и незатейливы по природе, и, следовательно, их мандала будет простой и даже аскетичной, с очень небольшим количеством объектов – нужные вещи на нужных местах. Но есть люди, которые вместят сотни вещей, и им потребуется много времени, чтобы найти в своей мандале должное место для всех своих разнообразных интересов и накоплений. Если вас интересует музыка, живопись, биология, математика и садоводство, желание вместить все это в мандалу вполне разумно, но на это потребуется время. Если поместить нужные вещи на нужные места – и особенно убедиться, что самые важные вещи в центре, – можно создать детализированную, сложную мандалу, которая в некотором смысле будет не менее прекрасна, чем простая, а в чем-то – даже прекраснее.

 

Конечно, у нас всегда есть наша собственная мандала – наша жизнь, но, всмотревшись в нее, мы иногда понимаем, что она несколько искажена. Может статься, что в центре находится нечто совершенно незначительное – возможно, на самом деле, что это и есть мы… Задача каждого из нас – реорганизовать и переустроить все в нашей мандале, сосредоточиваясь на самом важном. Возможно, что-то понадобится пока отложить в сторону, если не получается увидеть, куда это все пристроить. А что-то придется выбросить, потому что это неискусно, и для него не может быть места. Но важно относиться с осторожностью к тому, что вы выбрасываете. Во многих случаях вопрос лишь в том, чтобы отвести всему должное место.

 

Тхеравадинский подход, так сказать, заключается в том, чтобы выбросить из мандалы все, кроме центрального образа, Будды, а иногда это даже не Будда, а довольно приземленная фигура Архата. Но Махаяна и Ваджраяна твердо помещают в центр Будду, а затем заполняют оставшуюся часть мандалы всеми вашими интересами, красиво и гармонично располагая их вокруг центральной фигуры. Все эти пестрые кусочки – часть вас. Реорганизация мандалы – ваша реорганизация себя вокруг собственного высочайшего потенциала. В каком-то смысле вам действительно нужно поместить себя в центр мандалы – но подлинного себя, ту личность, которой вы потенциально можете стать, если приложите должные духовные усилия.

 

Это потребует времени. Если вы уже отчаялись прийти к синтезу, в конечном счете, вы можете выбросить то, что вам стоит попытаться использовать. К примеру, вы можете попробовать избавиться от гнева – но не стоит, у гнева есть свое место в мандале, в форме гневных божеств, которые стоят в каждом ее углу. У них есть свое место, и у вашего гнева – или, скорее, у энергии вашего гнева, направленной искусным образом, – есть свое место.

 

Вероятно, это подходящая нота, чтобы закончить наше исследование творческих символов тантрического буддизма. Даже погрузившись в мириады форм мандалы пяти Будд, в которых она традиционно визуализируется, мы не должны ни на миг забывать, что все они – мужские и женские, гневные и мирные – представляют собой разные аспекты опыта Просветления. Мы никогда не должны забывать, что все они воплощают духовные переживания, являются, на самом деле, продуктом духовного переживания, и, следовательно, уникальным образом отражают наш духовный потенциал. Если мы приложим усилия, мандала нашей жизни может постепенно преобразиться в мандалу пяти Будд. Этот символ, сколь бы экзотическим он ни казался поначалу, следовательно, особенно близок и лично важен для нас – и это справедливо по отношению ко всем тантрическим символам. Если мы запомним это, возможно, мы сумеем относиться к ним соответственно. А если они откликнутся в нас, они станут неоценимо полезны и ценны на каждом этапе нашего путешествия на тантрическом пути к Просветлению.

 

«Творческие символы тантрического буддизма?» Сангхаракшита

«Творческие символы тантрического буддизма», Сангхаракшита.

• Предисловие редактора
• Введение
• Тибетское Колесо Жизни
• Тантрическая ступа
• Священный удар молнии
  
• Космическое Древо Прибежища и архетипический гуру
• Площадка для сожжения и небесные девы
• Подношения и принесение себя в жертву
• Цвета и мантрический звук
• Пять Будд, «мужское» и «женское»

Скачать бесплатно книгу «Творческие символы тантрического буддизма»