Невозможно принести себя в жертву другим
Те, кто презирают Великую Колесницу,
Источник всех благих качеств, потому что (она учит) получать удовольствие
От заботы лишь о целях других, не глядя на собственные,
В результате этого сжигают себя (в дурных перерождениях)28.
Эта строфа затрагивает практическую нравственную проблему. Если вы выражаете негативные чувства, вы должны взять на себя ответственность за то, что некоторые люди воспримут ваши слова достаточно серьезно, чтобы не связываться с объектом вашей критики. Это может оказать глубокое воздействие на их жизнь, особенно если вы критиковали духовную традицию. Нагарджуна идет еще дальше. Он предполагает, что, поскольку Махаяна заботится исключительно лишь о благе других, ее критика означает, что на самом деле вы препятствуете другим заботиться о ваших нуждах. С одной стороны, он обращается к узкому себялюбию, с другой стороны, он представляет идеал Махаяны как идеал чистого альтруизма, совершенно чистый от своекорыстия. Последнее – общее воззрение Махаяны, но его не следует принимать слишком буквально. Было бы более верно, хотя и менее театрально, сказать, что, делая добро другим, человек делает добро себе, с духовной точки зрения. Как можно разделить одно и другое. Когда вы искренне жертвуете собой на благо других, на очень глубоком уровне вашего существа или вне вас как будто появляется нечто, с чем вы чувствуете глубинную связь, и оно получает поддержку. И, напротив, если вы жертвуете собой лишь из ненависти к себе или чтобы быть «святее других», на самом деле другие вас вовсе не заботят.
Возможно, этот призыв совершенно игнорировать или презирать свои собственные нужды должен помочь нам преодолеть наше естественное самодовольство и эгоцентризм. Однако может оказаться более полезным подход, при котором мы рассматриваем себя как еще одного человека среди многих. Если вы хотите посвятить себя благу всех, эти «все» должны, безусловно, включать вас. Иначе вы придаете себе особый статус. Вы должны заботиться о себе, как заботитесь обо всех остальных, а не относиться к себе, как к кому-то особому, чьими нуждами нужно пожертвовать на благо человечества.
Буддийский идеал часто рассматривается как эгоистичный. Безусловно, это не связано со стремлением последователей Тхеравады обрести личное Просветление, потому что в христианстве есть похожее стремление к личному спасению (то есть спасению души). Думаю, западное представление о буддизме как об эгоистичной религии скорее коренится в важной роли монашества в буддизме в целом и в Тхераваде в частности и, следовательно, в необходимости покидать дом, работу и даже семью. Человек отправляется дальше, на поиски Просветления, оставляя других справляться, как им заблагорассудится.
Но, если вы состоите в браке, особенно, если у вас есть дети, разве не ваш долг оставаться с ними? Как вам оправдать свой уход? Некоторых людей глубоко потрясает рассказ о том, когда будущий Будда покинул свой дворец, прекрасную жену и крошечного сына и отправился в лес на поиски истины. Как будто он точно знал, что станет Просветленным и передаст свое открытие бесчисленным людям грядущих веков. Он просто понял, что жизнь в своей глубине не приносит удовлетворения. Но это ощущают многие люди, и означает ли это, что им можно пренебречь своими обязанностями? На первый взгляд, поступок будущего Будды кажется совершенно эгоистичным.
Бессмысленно искать оправдания для того, что сделал юный Сиддхартха на своем пути к состоянию Будды. Если мы оправдываем его уход из дома тем, что он преподал Дхарму множеству людей впоследствии, мы подразумеваем, что его уход был неискусным деянием, неискусность которого совершенно перевешивают его искусные деяния. Все, что мы можем действительно сказать в этой связи, – что в жизни есть определенные ситуации, в которых у нас лишь внешне есть выбор. Вас как будто неодолимо влечет к определенному пути или поступку. Вы просто делаете то, что должны, и никто и ничто не остановит вас. Это не то, что вы проясняете для себя, взвешивая за и против: вы просто не можете поступить иначе. Такова, несомненно, была ситуация и для будущего Будды. Он просто не мог больше оставаться дома и поэтому не остался.
Однако в реальности нет ничего плохого в здравом своекорыстии. Несомненно, верно, что достойное человеческое существование подразумевает, что нужно заботиться о благе других, а также о своем собственном благе, и поступать соответственно. В то же самое время необходимо, чтобы человек хорошо относился к себе и своим реальным потребностям. Такое отношение – сущностная основа для ведения действительно духовной жизни. Часто есть доля ханжества в том, как человек рассуждает об эгоизме тех, кто выбрал стиль жизни, не укладывающийся в социальные нормы. На самом деле, такой человек говорит: «Если ты делаешь то, что хочешь, ты эгоист. Если я делаю, что хочу, я не эгоист». Сиддхартха хотел расти и развиваться, как мы могли бы сказать сегодня, и чувствовал, что не может остаться дома. Возможно, некоторым буддистам удавалось вести подлинно духовную жизнь, не покидая дома, но во времена Будды это, должно быть, было сложно. Если он хотел воплотить свой потенциал в качестве человеческого существа, перед ним был только один выход: уйти.
Проблема решается с возникновением бодхичитты. Она устраняет столкновение я и не-я. Вам больше не нужно выбирать между ними, больше не нужно балансировать и примирять враждующие потребности себя и других. То, что вы делаете, совершенно спонтанно становится благом для того, что было «вами» и для того, что было «другими». Когда возникла бодхичитта, вы осознаете, что в реальности нет «я» и нет других. Можно сказать, есть «я», и в этом случае я должен говорить также и о «вас», но это различие не стоит воспринимать слишком серьезно, как будто оно абсолютно реально, как будто бы существовали две взаимно исключающих сущности. Не слишком углубляясь в подобную аналогию и не принимая ее слишком буквально, отношения Бодхисаттвы со всеми существами можно уподобить отношению матери к своему ребенку. Мать не проводит различий между собственными интересами и интересами ребенка. Для нее они значат одно и то же. Она не думает, что ей нужно отдохнуть или взять выходной от ребенка. На своем, инстинктивном уровне привязанности, существует та же, самозабвенно-сильная любовь. Различие в том, что в случае с матерью ее любовь является распространением ее эго, в то время как в случае с Бодхисаттвой это распространение его не-эго. Любовь матери берет силу в своей исключительности, но сила метты и сострадания Бодхисаттвы берет начало во всеохватности, в универсальности.
Тибетская буддийская история рассказывает о том, что однажды человек увидел толпу и понял, что что-то происходит в ее глубине. Кого-то избивают, сказали ему, и он не мог не почувствовать жалости к неизвестному. Однако, протискиваясь через толпу, он увидел, что бьют его собственную мать, и сожаление, которое он испытывал до этого, сменилось сильной болью. Почти все мы подобны этому человеку. Мы относимся к немногим избранным с той заботой, которой не чувствуем к остальному человечеству. Однако Бодхисаттва с одинаковой чистосердечностью заботится о благе всех существ.
Правильный образ жизни
Следующая тема, которую я хочу рассмотреть, – это работа. Работа или то, о чем Нагарджуна говорит как о «правильном образе жизни», является невероятно важным фактором в человеческой жизни, если учитывать количество времени, которое мы должны ей посвящать. К этому стоит добавить значительные вложения эгоистичности в нашу работу и в то, как мы зарабатываем на жизнь. То, как мы проводим эти восемь часов в день, сорок восемь недель в году, и так – более сорока лет, становится для большинства из нас главной и самой важной деятельностью в жизни, если речь заходит о ее влиянии на наше состояние ума. Обычно мы в первую очередь заботимся о том, что мы получаем от нашей экономической активности и какой статус она нам придает. Однако в буддийском контексте «правильный образ жизни» во многих отношениях является противоположностью тому, что видится желанным для мира. Правильный образ жизни – тот, который не заставляет нас, так или иначе, нарушать наставления.
Плата за работу – не компенсация за то, как такая работа обедняет наше состояние ума
Стоит признать, что согласно этому критерию, существует на так уж много профессий, которые можно счесть «благим» (или правильным) образом жизни. Одно из главных правил гласит: чем проще работа, тем легче будет выполнять ее, не нарушая наставлений. По крайней мере, работа не должна никому вредить. Работа строителя, уборщика или другие простые физические занятия могут лучше всего отвечать нашим духовным нуждам, особенно на ранних этапах духовной жизни, когда нам может понадобиться соединение и слияние с более грубыми энергиями. Ранние годы духовного пути великого тибетского йогина Миларепы, которому приходилось строить башни, а затем разрушать их снова и снова, – крайний пример подобного подхода, который, по-видимому, действительно работает. С другой стороны, если наша работа не представляет для нас реального интереса, это может неблаготворно повлиять на нашу способность выполнять ее осознанно.
Стоит избегать повторяющейся и скучной работы, которая не вовлекает даже вашей физической энергии и не дает стимула для улучшения вашего поведения. Такая работа высасывает энергию, или, скорее, вам приходится использовать энергию, чтобы подавить энергию, выполняя подобную работу. Плата за работу – не компенсация за то, как такая работа обедняет наше состояние ума. Жизнь слишком драгоценна, чтобы тратить ее подобным образом. Помимо непричинения вреда, наш образ жизни должен в идеале приносить пользу другим и нам самим. Работа, которая требует утонченной восприимчивости, например, садоводство или декорирование, работа, которая приносит людям невинные удовольствия, такая, как обслуживание торжеств, подойдет очень хорошо, как и профессиональные услуги, подразумевающие непосредственное освобождение людей от страданий – работа медсестрой, забота о пожилых или некоторые формы терапии. Работа не должна нарушать первого наставления, что подразумевает отсутствие вреда. Мы также не должны нанимать других, чтобы они делали за нас разрушительную для души работу, которую мы не хотим выполнять сами, – практика, которая, к несчастью, глубоко укоренилась в нашей культуре.
Правильный образ жизни – тот, что благоприятствует реализации нашего духовного потенциала
Неправильный образ жизни часто включает обман разного рода, как, например, когда торговец использует фальшивые гири и весы. Подобно тому, как неискренняя речь обманывает другого человека, так и нечестность в любых деловых сделках является оскорблением доверия другой стороны. Но все формы неправильного образа жизни подразумевают обман на более глубоком смысле, чем нарушение наставлений. Правильный образ жизни – тот, что благоприятствует реализации нашего духовного потенциала, но, обманывая других, мы также причиняем вред и самим себе.
Некоторые формы неправильного образа жизни имеют неприятные последствия для общества в целом. Помогать производить военное оружие, например, неискусно, поскольку это позволяет другим участвовать в убийствах и насилии. Но, кроме того, это неискусно и в более глубоком смысле, поскольку человек напрямую подписывается на фундаментально ложное воззрение о том, что война может принести мир, что убийство можно оправдать, что, словами печально известного заявления Робеспьера, нельзя сделать яичницы, не разбив яиц. Другими словами, вам приходится обманывать себя. Для того чтобы заниматься таким делом, вам приходится признавать тот факт, что народ вовлекается в войну страхом и ненавистью, как бы осторожно ни маскировались эти страсти рациональными причинами.
Работа мясником подразумевает принятие другого, в своей основе ложного воззрения. Для того чтобы зарабатывать этим на жизнь, вы должны убедить себя, что забой животных и птиц необходим или, по крайней мере, оправдан. Это ложное воззрение находит разные выражения. Во-первых, есть научные аргументы. Будучи всеядными, человеческим существам естественно потреблять плоть животных, поэтому отказ от мяса противен нашей природе и, вероятно, плохо влияет на здоровье. Следовательно, просить людей воздерживаться от мяса неразумно. Во-вторых, некоторые религии одобряют мясоедение, и это одобрение основано на их вере в то, что остальная часть творения существует, чтобы удовлетворять нужды живых существ. В-третьих, есть и аргумент самого мясника: если он не будет делать свою работу и так поддерживать свою семью, кто-то другой будет ее делать.
Эти доводы выдвигаются в поддержку воззрений, которые берут начало в неведении, страхе и жадности. Факт в том, что, если бы мяснику не платили за работу, он, скорее всего, не стремился бы им стать, а, если бы человек не был привязан к вкусу мяса и предположительным выгодам мясной диеты, он бы, вероятно, не стал бы мясоедом. Если действительно задуматься о том, что означает поедание мяса, ни один человек не стал бы в здравом уме или твердой памяти пожирать говядину или баранину, не говоря уже о наслаждении ими. Это бы противоречило всему, что есть подлинно человеческого в нашей природе. Как и работа на торговцев оружием, работа мясника позволяет создать атмосферу, неблаготворно влияющую как на общество, так и на отдельного человека.
Ложные воззрения проникают во все сферы жизни. Однажды я видел рекламу, которая гласила: «Беременна? Почему бы не отнестись к этому разумно?» – и эти леденящие слова сопровождались лишь номером телефона. Но если женщина планирует пойти на аборт, ей придется скрывать от себя реальность того, что она делает, точно так же, как поступают те, чей образ жизни неправилен. Только так она сможет пройти подобную процедуру.
Правильная работа – та, которую вы будете делать, независимо от того, сколько вам за нее платят
Чем бы вы ни занимались, наша работа может подразумевать определенный обман. Работа не всегда приятна. Людям нужны деньги, и они не знают, как еще их добыть. Если бы эти деньги у них были, многие предпочли бы взять деньги и не делать работу. Работу, на самом деле, можно рассматривать как лучший способ утилизации человеческой энергии, но и здесь может существовать обман. Можно даже сказать, что любая форма трудоголизма должна подразумевать элемент обмана и даже самообмана. Можете ли вы честно сказать, что работаете, если работа на самом деле вас не волнует? Тогда вы просто «выполняете телодвижения». Вы, без сомнения, справляетесь с обязанностями, но если вы не отдаете себя тому, что делаете, в этом есть элемент притворства. Если бы им не приходилось работать за деньги, многие люди не знали бы, чем занять целые дни. Но это само по себе разоблачает отчуждающий эффект узкого утилитарного подхода к работе, в результате которого становится трудно преодолеть подобное стремление делать вещи ради самих вещей.
Можно также увидеть элемент обмана в том, как устроена оплата труда. Связь между выполняемыми заданиями и награждением за них, на самом деле, довольно произвольна. Почему один час работы в поле стоит столько же, сколько фунт риса? Почему один фунт, а не два? На основании чего час работы в офисе равен десяти фунтам риса? Цена работы в терминах платы, получаемой за нее, главным образом определяется причудами рыночных сил и расчетами бухгалтеров, даже тогда, когда разные люди делают одну и ту же работу. В любом случае, что такое деньги? По сути, это средство обмена, что в былые дни означало золотые и серебряные монеты, а теперь это банкноты, не имеющие внутренней ценности. Наша экономическая система основана на том, что все согласны относиться к этим объектам, как будто они имеют ценность. Ситуация становится еще более запутанной, когда банкноты замещаются цифрами, хранящимися в компьютерных системах. Конечно, довольно часто вещи, на которые мы тратим деньги, также не обладают внутренней ценностью. Рекламщики и гуру моды убеждают нас покупать предметы, которые должны изменить нашу внешность или быт к лучшему, но эти вещи часто совсем не способны на это.
Решение – в том, чтобы выполнять работу, которая обладает внутренней ценностью. Даже трудная, грязная или неприятная работа, тем не менее, достойна того, чтобы ее выполняли, в той мере, в которой она способствует благополучию работника и других людей. Правильная работа – та, которую вы будете делать, независимо от того, сколько вам за нее платят. К несчастью, немногие люди в состоянии наслаждаться подобной работой.