Когда Будда впервые прибыл в землю шакьев, они относились к нему с большим подозрением и либо встречали его довольно натянуто и официально, либо вообще избегали встреч с ним. Однако прошло совсем немного времени, и люди были покорены его добротой и простыми, но глубокими и полными мудрости словами, которые он произносил. Вскоре они уже собирались толпами, чтобы послушать его учение и насладиться ощущением покоя, которое возникало, когда человек просто находился в его присутствии. Многие стали его учениками. Не только члены бывшей семьи самого Готамы, но и молодые люди из почти всех благородных семей шакьев отказались от своего привилегированного образа жизни, чтобы стать бездомными странниками и последовать за Буддой. Когда Будда решил, что настало время покинуть Капилавасту и двинуться в путь, за ним последовали многие из этих знатных юношей, теперь одетые в простые монашеские робы, с посохами и чашами для подаяния. Город показался странно пустым, когда они ушли, и жизнь народа шакьев навсегда изменилась.

Вскоре после ухода Будды царевич из рода шакьев по имени Маханама сидел в саду, окружавшем его дворец. Он размышлял о том, что еще никто из его семьи не выбрал жизнь странника и не стал учеником Будды, в то время как почти во всех остальных знатных семьях по крайней мере один молодой человек стал монахом. Маханама внезапно почувствовал, что это неправильно и нужно что-то с этим сделать. Он отправился на поиски своего младшего брата Ануруддхи и, найдя его, взял его за руку и отвел в тихий уголок сада, сказав ему, что ему нужно поговорить с ним о чем-то очень важном. Маханама поведал Ануруддхе свои мысли. У Маханамы была жена и дети, и он должен был заботиться о своей овдовевшей матери, но Ануруддха был еще холост и не отягощен ответственностью. Маханама предложил Ануруддхе, чтобы тот серьезно подумал о том, чтобы уйти и присоединиться к Будде.

Ануруддха был изнеженным юношей, который до тех пор наслаждался очень приятной и беззаботной жизнью, и поначалу ему совсем не понравилась идея брата. Однако Маханама продолжал убеждать его и настаивать, подчеркивая бесконечные обязанности и труды, которые отягощают жизнь домохозяина, и постепенно убедил Ануруддху. На самом деле, Ануруддха обрел уверенность, что, только отказавшись от своей теперешней жизни и последовав за Буддой, он сможет обрести подлинное счастье.

Поэтому Ануруддха отправился к матери, чтобы попросить у нее разрешения уйти и присоединиться к Будде. Поначалу она и слышать не хотела об этом, и теперь настала очередь Ануруддхи уговаривать и убеждать. В конце концов, его мать сказала: «Хорошо, мой дорогой Ануруддха, хорошо. Иди своим путем, но при одном условии. Если твой друг Бхаддья уйдет, и ты можешь идти». Бхаддья, лучший друг Ануруддхи, был царевичем и одним из избранных вождей шакьев. Мать Ануруддхи понимала, насколько маловероятно, чтобы Бхаддья хоть на минуту задумался об обращении к духовной жизни, и была уверена, что на этом все и закончится.

Однако у Ануруддхи были другие идеи на этот счет. Он отправился прямиком на поиски своего друга. Как только они встретились, Ануруддха схватил Бхаддью за руки и объявил:

– Мой уход зависит от тебя!

Бхаддья был захвачен врасплох настойчивостью Ануруддхи и силой чувств, которые за ней скрывались. Не подумав, он сразу же ответил:

– Я не помешаю твоему уходу. Ты и я…

Затем, осознав, что он сказал, он вдруг прервался и попытался исправиться:

– Да, конечно, ты можешь идти, когда пожелаешь.

– Давай уйдем вместе.

– Я не могу уйти. Ты знаешь это. Шакьи выбрали меня одним из своих вождей. Я сделаю для тебя все, что угодно, мой друг, но я не могу сделать этого. А ты иди.

– Моя мать сказала, что я могу идти, только если уйдешь ты. Ты ясно сказал, что не помешаешь моему уходу, поэтому давай пойдем вместе и присоединимся к Будде.

Шакьи были известны своей верностью обещаниям, и Бхаддья не был исключением. Он сказал, что не помешает уходу своего друга, и теперь он чувствовал себя обязанным сдержать слово. Он оказался в очень неприятном положении и предложил компромисс.

– Хорошо, – сказал он. – Подожди семь лет, и мы отправимся вместе.

– Это слишком долгий срок.

– Тогда шесть лет.

Это было все еще слишком долго для Ануруддхи. Бхаддья пытался сойтись на пяти годах, четырех годах, трех годах, двух годах, годе, но каждый раз Ануруддха возражал, говоря, что не может ждать так долго.

– Тогда семь месяцев… месяц… две недели…

И это было долго для Ануруддхи.

– Тогда семь дней. Подожди семь дней, чтобы я передал мои обязанности по отношению к моим детям и братьям, и мы отправимся вместе.

Ануруддха согласился подождать семь дней.

Когда прошли семь дней, Бхаддья и Ануруддха вместе с четырьмя другими царевичами, которым они тайно поверили свое намерение уйти, отправились из Капилавасту во главе войска. Остальных четверых, решивших присоединиться к ним и тоже уйти, звали Ананда, Бхагу, Кимбила и Девадатта. Увидеть, как царевичи выводят армию на учения, было обычным делом для шакьев. Это значило, жизнь идет своим чередом. Однако когда они уже далеко отъехали от города, царевичи потребовали остановиться. Одни приказали солдатам развернуться и идти обратно в Капилавасту. Взяв с собой лишь своего слугу, брадобрея Упали, они продолжали путешествие, пока не пришли к реке, обозначавшей границу территории шакьев.

Затем царевичи сняли с себя все царские знаки отличий и завернули их в плащ. Они отдали плащ Упали и приказали ему вернуться вместе с ним в Капилавасту и рассказать шакьям, что они решили уйти и отправиться к Будде. Затем, простившись с ним, они пересекли реку и отправились в соседнее царство. Упали был очень удивлен таким поворотом событий, но со своей обычной покорностью взвалил ношу на плечи и, как приказали ему царевичи, отправился в направлении Капилавасту. По дороге он стал размышлять об этом неожиданном событии.

«Шакьи – жестокий народ, – подумал он. – Когда они узнают, что случилось, они запросто могут казнить меня за то, что я помог царевичам уйти. Будет намного лучше, если я присоединюсь к ним и тоже уйду».

Подумав так, он повесил знаки отличий на дерево, повернулся и поспешил вслед за ними. Он догнал их, и они приветствовали такое желание, тепло улыбнувшись ему.

Вместе они отправились на поиски Будды. Везде, где он побывал, люди только и говорили, что о нем, и напасть на его след было несложно. Наконец оказавшись перед ним, шесть царевичей и брадобрей попросили разрешения вступить в его монашеский орден и быть принятыми в качестве его учеников. Когда Будда согласился, они попросили его еще об одном: чтобы Упали посвятили первым. Он был их слугой, но, если его посвятят в монахи первым, им придется выказать ему подобающее почтение, и их воинственная гордость шакьев будет усмирена. Будда улыбнулся. Он очень хорошо понял, что означает их просьба, и поэтому посвятил Упали в монахи первым, а за ним и шестерых царевичей.

Не ввергайте себя в невнимательность, не приближайтесь к чувственным удовольствиям. Внимательный человек, погруженный в сверхсознательные состояния, обретает все изобилие блаженства.

Как живущий в горах смотрит вниз на тех, кто живет в долине, так и духовно зрелый человек, герой, свободный от печали, изгнавший невнимательность с помощью внимательности, восходит к Дворцу Мудрости и смотрит сверху вниз на полное страданий, духовно незрелое большинство (внизу).

Внимательный среди невнимательных, бодрствующий среди спящих, человек, обретший понимание, несется вперед, как быстрый скакун, обгоняющий жалкую клячу.

«Дхаммапада», строфы 27-29.