Однажды, когда Будда обходил царство Косала в сопровождении большого числа монахов, они набрели на деревню браминов под названием Опасада. Согласно своему обычаю, они остановились около деревни, в приятной роще саловых деревьев. Опасада была процветающей деревней, управляемой брамином по имени Чанки, которого наделил этой властью от своего лица царь Пасенади. Как только распространилась весть о том, что в деревню прибыл Будда и остановился в роще саловых деревьев, брамины-домохозяева высыпали на улицы деревни и встали вдоль дороги, чтобы его увидеть. Посещение известного святого не стоило пропускать.

Чанки отдыхал на крыше своего дворца от полуденной жары. Он увидел, как толпа бежит за пределы деревни, и ему захотелось узнать, что происходит. Его слуга рассказал ему, что Готама Будда расположился в саловой роще, и тогда Чанки решил, что тоже навестит знаменитого мудреца. Он послал слугу сказать других домохозяевам, чтобы они подождали, и он смог пойти вместе с ними.

В то самое время несколько важных браминов из близлежащих районов были в Опасаде по делам, и когда они услышали о намерении Чанки посетить Будду, им это совсем не понравилось. Они отправились к нему во дворец и попытались разубедить его. «Пожалуйста, не ходи к страннику Готаме, – умоляли они, – не подобает благородному Чанки посещать Готаму. Скорее Готаме нужно прийти и выказать почтение Чанки». Их заботило то, что брамин с таким положением и происхождением, как Чанки, не должен ставить себя в подчиненное положение перед странствующим отшельником наподобие Будды.

Во времена Будды в Индии существовало две отдельных религиозных традиции. Одна была традицией Вед, знания и ритуалы которых передавались из поколения в поколение кастой священников-браминов, которые ревниво охраняли их как свою прерогативу. Другой традицией была яркая и разнообразная традиция шраманов, странствующих святых, которых заботила не почтенная ведическая традиция, а непосредственный духовный опыт, который они пытались обрести множеством различных способов. Две традиции сосуществовали и до некоторой степени пересекались, но временами возникало соперничество. Брамины-гости беспокоились, что если Чанки посетит шраману Готаму, другим может показаться, что Чанки признает, что шрамана может быть мудрее и святее брамина.

Однако Чанки не тревожили подобные опасения, и он сопротивлялся их давлению. Он настаивал на том, чтобы пойти и увидеть Будду, и, более того, чтобы брамины, которые пришли к нему с этой просьбой, сопровождали его. Поскольку они не могли спорить с человеком, занимающим положение, подобное Чанки, у них не было выбора, кроме как последовать за ним.

Таким образом, вместе с большим числом браминов, Чанки отправился в саловую рощу. Они обменялись уважительными приветствиями, люди расселись, и Будда стал обсуждать различные вопросы с несколькими учеными и уважаемыми браминами. Среди браминов, сопровождающих Чанки, был один исключительный юноша по имени Капатхика. Хотя ему было только шестнадцать, он уже закончил браминское обучение и был признанным знатоком Вед. Он присоединился к разговору, и это привело к тому, что Будда укорил его за то, что он говорит без очереди, не давая высказаться старшим. Тогда Чанки заступился за юношу, отметив, что он уже признанный знаток Вед и, следовательно, несмотря на свой возраст, вполне может присоединиться к беседе. Будда, поняв, что это действительно должен быть исключительный юноша, позволил ему продолжить участие в беседе.

Капатхика, уверенность которого возросла, теперь стремился внести свой вклад в разговор, привлек внимание Будды и задал ему вопрос: «Учитель Готама, согласно традиции браминов, всю истину можно обнаружить в Ведах и нигде еще. Что вы можете сказать на это?» Теперь традиции браминов и шраманов оказались в прямом, хотя и вежливом, противостоянии. Будда сразу же прямо ответил: «Есть ли среди вас, браминов, кто-нибудь, кто может сказать, что знает ее, видел эту истину сам и знает, что это, несомненно, так? Есть ли среди вас учителя, которые могут сказать это, были ли они среди их учителей на протяжении многих поколений или даже среди древних мудрецов? Разве даже древние мудрецы не ссылались всегда на своего учителя, бывшего до них? Разве вы, брамины, не цепочка слепых, держащих друг друга за подол, среди которых ни те, кто были до, ни те, кто идут после, не могут видеть ничего сами? Ваша вера в вашу традицию, как оказывается, мало на чем основывается».

Слыша это, те брамины, которые пытались убедить Чанки не ходить к Будде, затаили дыхание. Их худшие страхи воплощались в действительность: шрамана выставлял их глупцами. «Если бы только этот мальчишка промолчал!» – бормотали они друг другу. Но было уже поздно, а Капатхика не собирался так легко согласиться на поражение. «Досточтимый Готама, мы, брамины, не просто полагаемся на свою веру в традицию. Мы также внимательно слушаем, что в ней говорится».

Со своей стороны, Будда не собирался спускать Капатхику с крючка. «Сначала ты упомянул о вере в традицию, теперь ты говоришь о слушании того, что она говорит. Мы можем говорить о пяти вещах: вере, предпочтениях, слушании того, что говорят, рациональном обдумывании, размышлении об этом и приверженности мнению, и можно сказать, что все это – основания утверждать, что нечто является истиной. Но давай посмотрим более внимательно. Человек может верить в то, что нечто является истинным, но это все же может быть ложным. То же относится и к любому из этих оснований: предпочтениям, слушанию того, что сказано, рациональному обдумыванию, размышлению и приверженности мнению. Каждое из них может стать основой для временного признания чего-либо в качестве истины, но нужно ясно понимать, что это не то же самое, что пробуждение истины. Это не то же самое, что действительно знать, что что-то истинно, в глубине своего собственного существа».

«И как же тогда, досточтимый Готама, случается это пробуждение истины, о котором ты говоришь?» – спросил Капатхика. В ответ Будда ясно изложил юноше всю последовательность духовной жизни. Он сказал ему: «Предположим, странствующий святой приходит в твой город или деревню. Прежде всего, нужно хорошо присмотреться к нему. Нужно спросить себя, соответствует его поведение тому поведению, которого можно ожидать от человека, свободного от жадности, ненависти и неведения. Нужно узнать, чему он учит, и спросить себя, действительно ли это учение человека, свободного от жадности, ненависти и неведения. Нужно задаться вопросом, действительно ли следование подобным учениям может привести к освобождению или же еще к большему порабощению. Если ты удовлетворен тем, что выяснил, вера в этого святого начинает расцветать в тебе, и можно подойти ближе и внимательно слушать его учения.

Запомни учения, проверь их значение в свете разума и удостоверься, что понимаешь их. Это, в свою очередь, пробудит в тебе желание осознать их более полно и глубоко. Подталкиваемый этим желанием, ты будешь по-настоящему прикладывать усилия для того, чтобы воплотить эти учения на практике. Затем, спустя какое-то время, тебе придется остановиться и оценить свое продвижение. По-прежнему ли ты убежден, что учитель свободен от жадности, ненависти и неведения, что эти учения действительно ведут тебя к освобождению? Если, взвесив все, ты обретаешь подтверждение своей вере в учителя и его учение, слушай его дальше. Получай у него больше учений и настойчиво отдавайся их практике. В свое время снова остановись и оцени свое продвижение. Продолжая таким образом, рано или поздно достигнешь точки, в которой вера в учение и путь окажутся устойчивыми. Затем, всем сердцем отдавшись практике и сознательно прикладывая усилия, ты пробудишься к истине».

Юноше-брамину понравились ответы Будды, но он хотел знать больше. До этих пор Будда говорил только о пробуждении к истине? А что касается достижения истины? Что касается полной реализации?

«Далее будет то же самое. Весь процесс духовной жизни, как я описал его, можно проживать глубже и глубже, еще более полно и совершенно».

Капатхика был доволен и в то же время смирил свою юношескую гордость. Он осознал узость традиции браминов, в которой уже далеко продвинулся, и по-новому, с уважением, отнесся к пути шраманы. Признав в Будде учителя, мудрость которого далеко выходила за пределы всего, с чем он встречался ранее, он сразу же попросил принять его в качестве ученика-мирянина.

По сравнению с тысячей бессмысленных слов, собранных воедино (в устной традиции Вед), лучше одно осмысленное слово, услышав которое, человек обретает покой.

По сравнению с тысячей бессмысленных строф, собранных воедино (в устной традиции Вед), лучше одна осмысленная строка, услышав которую, человек обретает покой.

«Дхаммапада», строфы 100-101.