Что такое Дхарма? Это вопрос, который мы исследуем то с одного угла, то с другого. Тем же самым вопросом, несомненно, задавались ученики Будды с тех самых пор, как он сам был еще жив. Мы знаем, что Будда жил и учил около сорока пяти лет, прежде чем совершить окончательный уход из этого мира, который традиционно известен как паринирвана, достижение высшей нирваны, абсолютного, бесконечного, полного и светоносного покоя за пределами обусловленного. И после паринирваны Будды среди его учеников возникли две группы или, если угодно, две стороны.

Одну сторону в целом вполне устраивало устное учение Будды. Они были глубоко заинтересованы в различных доктринальных изложениях учения: Четырех благородных истинах, Восьмеричном пути, семи этапах очищения, пяти скандхах, двенадцати ниданах и так далее. На самом деле, они настолько сосредоточились на устном учении, что стали относиться к нему как к самому буддизму, всему буддизму. Для них это было Дхармой.

Но другая сторона не была удовлетворена этим. Да, они приняли устное учение Будды и доктринальные формулировки, но они чувствовали, что это еще не все. Выше этого, за пределами этого устного учения,– или, если хотите, за ним – находилась реальная жизнь и личность (если использовать это избитое слово) Будды, которые также надо было принимать в рассмотрение. Каким был Будда как человек, Просветленный человек, Просветленное существо, и то, что он совершал, было, по крайней мере, не менее важно, чем то, что он говорил. Словесное, доктринальное учение являлось выражением мудрости Будды, а его жизнь, его личность, его деятельность являлись выражением его сострадания.

В подтверждение эта группа буддистов сумела привести много примеров щедрости и доброты Будды ко всем, с кем ему доводилось встречаться. Время, когда Будда был жив, было все еще живо в памяти людей, и буддийское сообщество очень заботливо сохранило все многочисленные учения, а также анекдоты и истории из жизни Будды, запоминая их и передавая из уст в уста, потому что первое из них будет записано лишь спустя несколько столетий. Но, возможно, самое красноречивое свидетельство о том, каким в действительности был Будда, можно обнаружить в записях об его отношениях с человеком, с именем которого, так уж вышло, больше всего связана устная традиция – Анандой.

Ананда был одним из двоюродных братьев Будды и его спутником последние двадцать лет его жизни. Как считается, он совершенно точно вспомнил – когда дело дошло до записи или, скорее, до заучивания – многие учения Будды для будущих поколений. Ананда был главным источником информации. В конце концов, он все время находился рядом с Буддой, он слышал все, что он сказал, и запомнил это слово в слово. Если ему случалось пропустить учение, Будда повторял его ему позже. Поэтому Ананда, был ближе, чем кто-либо, связан с доктринальными учениями Будды.

Но что касается самого Ананды, было нечто, что было еще более важно для него, чем учения. Когда Будда был при смерти, Ананду нашли плачущим и повторяющим снова и снова: «Учитель скоро покинет меня, – тот, кто так добр»¹³⁹. Эти слова Ананды, произнесенные им, когда он стоял у дверей хижины, в которой лежал больной Будда, очень важны. Ананда был с Буддой двадцать лет. Он слышал, как Будда произносил сотни проповедей, глубокомысленных, философских, глубоко мистических проповедей. Должно быть, он восхищался его блестящим умом, его учтивостью, легкостью, с которой он справлялся с трудными вопросами. Вне всякого сомнения, он также был свидетелем всяких странностей Будды, всех необычных и сверхъестественных вещей, происходящих с Буддой.

Но какое самое сильное впечатление от характера Будды осталось у Ананды после всех этих лет, всех этих учений? Оно выражено в тех немногих словах, которые произнес плачущий Ананда: «Тот, кто так добр». Это очень важно. Ананда оплакивал не «того, кто так мудр» или «того, кто Просветлен», «того, кто обладал глубоким философским пониманием» или «того, кто прекрасно отстаивал свое мнение в диспутах», «того, кто так храбр» или «того, кто не знает усталости»: для него Будда – «тот, кто так добр».

Следовательно, стоит принимать в расчет сострадательное сердце Будды, а не только его мудрый ум – именно это и доказывала вторая часть его последователей. Буддизм содержит не только мудрость, но также и сострадание, говорили они, и оба эти аспекта объединяются в духовном идеале. Да, буддисты должны стремиться к обретению Просветления – это выражает аспект мудрости Дхармы. Но они должны стремиться обрести Просветление на благо всех живых существ. Именно это выражает сострадательный аспект Дхармы.

Исходя из этого интуитивного понимания, на основе этой группы ранних буддистов со временем развилось то, что стало известно как школа буддизма Махаяны. Именно махаянисты пришли к образу, с которым мы уже встречались: птице Просветления, парящей на двух крыльях – сострадания и мудрости. И среди многих учений Махаяны возвышается, подобно горной вершине среди предгорий, ее центральная концепция – идеал бодхисаттвы. Именно в бодхисаттве совершенным образом сочетаются мудрость и сострадание.

Бодхисаттва и воля к Просветлению

Но кто такой бодхисаттва? Бодхисаттва – это существо (саттва), которое живет во имя Просветления (бодхи). Следовательно, идеал бодхисаттвы – это не что иное, как утверждение идеала самого буддизма, идеала достижения Просветления, идеала эволюции человечества от непросветленного состояния к Просветленному. Но он заключается не только в этом. Далее бодхисаттва определяется, как тот, кто стремится достичь Просветления не только ради своего собственного освобождения от страданий и неведения, но для того, чтобы все живые существа также смогли достичь Просветления. Так в Махаяне излагался сострадательный аспект, альтруистическое измерение желания обрести Просветление¹⁴⁰.

Поэтому следующий вопрос таков: как человек становится бодхисаттвой? Как человек действительно вступает на путь реализации этого идеала? Обычно Махаяна отвечает на этот вопрос так: человек становится Бодхисаттвой с возникновением того, что называют бодхичиттой. Некоторые ученые переводят слово «бодхичитта» как «мысль о Просветлении», но этим она точно не является. Это не мысль о Просветлении, а желание достичь Просветления, побуждение всего существа. На самом деле, если зайти еще дальше, великие учителя Махаяны говорят, что бодхичитта вообще не является обусловленным состоянием или функцией ума. В традиционных терминах она не включается в пять совокупностей (скандх), которые составляют все обусловленное существование. Бодхичитта – это нечто трансцендентное, нечто запредельное, отражение Необусловленного среди обусловленного. Вероятно, лучше переводить ее как «волю к Просветлению».

Но мы не должны думать, что эта воля к Просветлению – это индивидуальная воля каждого человека. Бодхичитта не индивидуальна. Она возникает в разных бодхисаттвах, но нет такого же количества бодхичитт, как бодхисаттв. Есть только одна высочайшая, запредельная бодхичитта, в которой участвуют отдельные люди, или которая проявляется через них в различной степени. Это своего рода космическая воля, всеобщая воля ко всеобщему освобождению. И те, кем она овладевает, те, в ком она возникает или проявляется, становятся или являются бодхисаттвами.

Это метафизический ответ на вопрос о том, как человек становится бодхисаттвой. Но если кто-то собирается всерьез соответствовать этому идеалу, если он хочет относиться к следованию по пути бодхисаттвы как к практическому плану, ему, естественно, понадобится некоторое представление о том, как следовать этому пути. Строго говоря, путь бодхисаттвы начинается с принятия обета. Бодхичитта универсальна, но бодхисаттва индивидуален, и, следовательно, бодхичитта выражается в его или ее жизни и работе индивидуально. Это индивидуальное выражение в бодхисаттве и через него космической, запредельной бодхичитты, известно как обет бодхисаттвы. Этот обет не просто выражается словами, не просто является утверждением о намерении, которое, как надеется человек, побудит его к действию. К тому времени, как вы его примете, все движущие силы вашего существа будут устремлены к этому намерению: он представляет собой переориентацию всего вашего существа.

Обет Бодхиасттвы

Об обете бодхисаттвы обычно говорится в единственном числе, но на самом деле их несколько. Есть целый ряд списков обетов, но наиболее известный из них – Четыре великих обета, которые и в наши дни повторяют, особенно в монастырях Махаяны, во всем буддийском мире:

«Да освобожу я всех живых существ от трудностей,
да искореню я все страсти,
да овладею я всеми дхармами,
да приведу я всех живущих к состоянию Будды».

Но это все еще не настолько близко к практике, что касается нас самих. Несомненно, для того, чтобы принять эти обеты в полной уверенности, что сможешь их осуществить, человек к тому времени уже должен пройти большой путь духовной практики. Ситуация в каком-то смысле сходна с соотношением между мирским Восьмеричным путем и запредельным Восьмеричным путем. Как только возникает Совершенное видение в полном смысле слова, человек может обрести совершенство на каждом из семи оставшихся этапов пути. Но можно работать над зарождением этого Совершенного видения, следуя пути на мирском уровне.

Космическое значение идеала Будды

  Космическое значение идеала Будды
  Шесть совершенств
  Нравственность или шила
  Энергия следования благому
  Уравновешивая совершенства
  Лотосовая Сутра
  Космическая значимость идеала Бодхисаттвы

Сангхаракшита - что такое Дхарма?

   Что такое Дхарма?
   Об авторе - Сангхаракшита
   Предисловие издателя

   Введение
   Основополагающая истина
   Динамика бытия
   Текстура реальности
   Нирвана
   Тайна пустоты
  Гравитационное притяжение
  Спиральный путь
  Запредельный восьмеричный путь
  Модель Буддийской жизни и работы
  Трехчленный путь: нравственность
  Трехчленный путь: медитация
  Трехчленный путь: мудрость
   Космическое значение идеала Будды

  Примечания