Начиная рассматривать Восьмое Наставление, мы оставляем наставления, касающиеся речи, и переходим к группе наставлений, относящихся к уму. Кроме того, мы переходим от семи наставлений, составляющих шилу или этическое учение в более узком смысле, к рассмотрению трех наставлений, которые, вместе с предыдущими семью, образуют шилу или этическое учение в более широком значении. Поскольку эти три наставления об уме касаются не столько поведения, связанного с телом и речью, сколько внутреннего состояния, выражением которого это поведение является, они представляют наибольшую важность. Однако, к сожалению, нам придется остановиться на них не менее кратко, чем на трех последних наставлениях, касающихся речи. Причиной тому, как мы увидим далее (и как мы уже видели при рассмотрении темы «Десять Наставлений и другие этические нормы»), Восьмое и Девятое Наставления касаются той части сознания, которая формирует благородную группу самадхи (концентрация и медитация), а Десятое Наставление касается, прежде всего, благородной группы мудрости, поэтому такую обширную тему как концентрация и медитация мы здесь просто не сможем охватить. Пока будет достаточно, если я обращу ваше внимание на некоторые связующие звенья.

В своей негативной форме Восьмое Наставление формулируется как воздержание от алчности (пали абхиджа). Мы постараемся приблизиться к пониманию глубокого значения этого термина, не только анализируя само понятие, но и принимая во внимание три других важных термина, с которыми он, практически, синонимичен. Хоть это и покажется странным на первый взгляд, вторая часть слова абхиджа происходит от джаяти (санскрит дхьяяти), что значит «медитировать, созерцать, размышлять, обдумывать, искать, разыскивать». От этого же слова происходит джана (санскрит дхьяна). Приставка абхи означает «очень, сильно». Таким образом, абхиджа определяет состояние интенсивного обдумывания, размышления о чем-то очень привлекательном, вожделенном, то есть алчность. Три других термина, являющихся приблизительными синонимами термина абхиджа, – лобха, танха (санскрит тришна), рага. Слово лобха означает жадность, похоть, вожделение, страсть, и является родственным латинскому libido, равно как немецкому lieb и английскому love. Танха переводится как «жажда», и происходит от корня, означающего сухость, как и английские слова thirst (жажда) и drought (засуха). А рага (буквально – цвет, оттенок, окраска) несет в себе значение «возбуждение, страсть».

Значение рассмотренных терминов позволяет составить общее представление о состоянии сознания, к которому апеллирует принцип воздержания от алчности. Это, фактически, состояние, при котором «я» или эго выражает свое отношение к «не-я» или «не-эго» в виде желания присвоить его или даже сделать частью себя, заполняя таким образом зияющую пустоту своего внутреннего мира. Поскольку присвоить внешний объект подобным способом невозможно, алчность означает наличие постоянного разочарования. Именно поэтому в палийских текстах слово абхиджа часто соседствует с термином доманасса – «стресс, удрученность, меланхолия, горе». Другими словами, принцип воздержания от алчности относится к тому состоянию общей экзистенциальной поляризации между жаждущим субъектом и объектом его алчности, частный случай которого уже нами рассматривался как половая поляризация при обсуждении Третьего Наставления.

Трудно подобрать точный термин для обозначения позитивной противоположности Воздержанию от Алчности. В контексте Благих Обетов мы говорим об «отказе от алчности и стремлении к щедрости», но в данном случае, если не рассматривать «щедрость» в качестве положительной противоположности Воздержанию от Взятия того, что не отдано по доброй воле, этот термин не представляется достаточно сильным. Если алчность подразумевает состояние сознания, при котором принимается то, что не отдано по доброй воле, то положительной противоположностью воздержания от алчности должно быть состояние, при котором проявляется щедрость. Такое состояние можно было бы назвать «деполяризацией», хотя сам термин представляется несколько абстрактным и является негативным по форме. Его можно было бы назвать также термином «отречение», но он тоже негативен, или «спокойствие», если бы он уже не был использован в качестве положительной противоположности воздержанию от причинения вреда в сексуальной сфере. Возможно, наилучшим вариантом было бы назвать положительную противоположность Воздержания от Алчности – Удовлетворенностью.

Очевидна связь между Восьмым Наставлением, или, я бы даже сказал, между всеми тремя наставлениями, связанными с сознанием, и медитацией. Медитация представляет собой субъективный или прямой метод повышения уровня осознанности, в отличие от Правильных Средств к Существованию, Хатха Йоги или кальяна митрата, являющихся объективными или косвенными методами. Поскольку осознанность состоит из различных состояний сознания, тот факт, что медитация является прямым методом повышения ее уровня, вовсе не означает, что существует единая, общая техника такой медитации. Существует несколько медитативных техник, каждая из которых повышает общий уровень осознанности путем воздействия на определенную неискусную форму сознания. Так как алчность – это состояние, при котором «я» или эго выражает свое отношение к «не-я» или «не-эго», соответствующая техника медитации должна приводить к ее устранению путем постоянной проверки на предмет возникновения склонности к алчности и осознания ее пагубности.

Существует несколько подобных медитативных техник. Среди них Памятование о Смерти, Памятование о Нечистотах (то есть десять «медитаций о теле») и Памятование о Шести Элементах, хорошо знакомые большинству членов Ордена. В последние годы для митр, готовящихся вступить в Орден или обратиться к Прибежищу, стало традицией практиковать Памятование о Шести Элементах в течении нескольких недель, предшествующих этим событиям. Таким образом они не только переживают «смерть», предшествующую духовному «возрождению» в качестве членов Ордена, но и закладывают основание для дальнейшего упорного следования принципу Воздержания от Алчности или Удовлетворённость.

Восьмое Наставление – малахитовый столп, потому что глубокий, богатый, зеленый цвет его, скорее, «прохладный», чем «теплый», символизирует «охлаждение» лихорадки алчности. Зеленый – это также цвет растительности, успокаивающее и расслабляющее действие которой на сознание общеизвестно.

Десять Столпов Буддизма

Предисловие

Об авторе

Введение