Прежде чем мы детально рассмотрим это наставление, позвольте мне сделать несколько общих замечаний относительно всех четырех наставлений, связанных с речью, вместе взятых. Первое, что бросается в глаза, это то, что их так много. Хотя, будучи сама по себе отдельными «вратами», речь настолько же важна, как тело и сознание, она в гораздо большей степени заслуживает разделения на четыре аспекта, рассматриваемых в четырех различных наставлениях, чем убийство и присвоение не предлагаемого. Речь имеет большее значение, это очевидно. Как основной способ передачи информации между людьми, она играет социальную роль в развитии человечества, в то время как в качестве носителя той системы самовыражения, которую мы называем языком, речь (равно как и сам язык) является одной из черт, отличающих человека от других животных.

В буддизме речь имеет такое большое значение потому, что она занимает положение между телом и сознанием, или между действием и мыслью, не будучи при этом ни выше ни ниже того или другого. Именно из-за ее промежуточного положения, речь так важно контролировать и, собственно, по той же причине ее контролировать так трудно. Контролировать речь важно, так как она в определенном смысле представляет собой вид действия, а именно, вид явного действия, проявляющийся во внешнем мире и имеющий важные последствия, как для говорящего, так и для других. Как сказано в Дхаммападе относительно одной из форм неискусной речи:

Ни с кем не говори грубо; те, с кем ты говорил грубо, ответят тебе тем же. Ведь раздражённая речь – неприятна, и возмездие может коснуться тебя.^¹

Речь так тяжело контролировать потому, что она, не являясь мыслью как таковой, в действительности настолько ассоциируется с ней самим говорящим (ведь речь является озвученной мыслью), что ему бывает сложно осознать, что сказанное вызывает совершенно реальный эффект во внешнем мире и, соответственно, должно быть контролируемо. Несомненно, именно по этой причине формат Десяти Наставлений содержит целых четыре наставления, касающихся речи, из десяти, в то время как в формате Благородного Восьмеричного Пути речи отведен только один «пункт» (хотя, конечно же, и здесь он разделен на четыре части).

Буддийская традиция указывает, что речь можно контролировать, уделяя постоянное внимание тому, что «выходит из врат», а также соблюдая время от времени периоды молчания. (В буддизме не приемлемы обеты полного молчания, поскольку это препятствует распространению Дхармы).

У подавляющего большинства людей поток речи носит настолько постоянный и непрерывный характер, и находится в такой степени под влиянием неискусных факторов сознания, часто подсознательных, что все четыре наставления, связанные с речью, нарушаются ежедневно множество раз. Поэтому буддисты должны быть особенно осторожны именно с речью.

«Воздержание от лживых речей» без «Правдивости» можно практиковать, только отказавшись от использования речи вообще. Но воздержание от лживых речей никоим образом не достаточно. Как и всем остальным Наставлениям, Четвертому необходимо следовать как в его положительном, так и в отрицательном варианте. И когда говорят, что речь важна, поскольку является главным носителем информации между людьми, то, безусловно, имеют в виду речь правдивую и только правдивую.

Неправдивая речь не может быть средством общения, так как в любом обществе, где неправдивая речь доминирует, нарушается передача информации. Без правдивой речи невозможна цивилизация и культура, невозможна духовная жизнь и Духовная Община. Без правдивости не может существовать и общество вообще, так что любой, виновный в лживой речи, подрывает основы общества. Лжец – это антисоциальный элемент, особенно, если дело касается суда.

Поэтому ложь, произнесенная человеком в суде притом, что он был вызван для дачи правдивых показаний, является в буддизме парадигмой лживых речей, тогда как правда в тех же обстоятельствах – парадигмой правдивости, что мы и видим в случае, когда Будда учит Чунду тройному очищению. Лжесвидетельство является таким тяжким преступлением именно потому, что оно делает правосудие невозможным, а без правосудия общество теряет моральную основу, при этом главенство права подменяется правом силы.

Лжесвидетельство – не единственная форма лжи, подрывающая основы общества. Например, Новоречь Джорджа Оруэлла или любой другой вариант лицемерного жаргона, могут нести в себе тот же разрушительный эффект. Когда Конфуция спросили с чего бы он начал, если бы его пригласили возглавить государство, он ответил: «С введения единой терминологии».^² Также, Ницше больше всего нравилось в Заратустре (в реальном Заратустре, а не в продукте его собственного философско-поэтического воображения) то, что его учение преподносило правдивость как высочайшую добродетель. «Говорить правду и искусно стрелять из лука – вот добродетели перса»,^³ утверждает он, полагая эти способности главными составляющими закона и качествами пророка. В Дхаммападе говорится примерно о том же, хотя, скорее, в негативной форме:

Нет зла, которое не мог бы совершить человек, говорящий ложь, пренебрегший наставлением, презревший весь мир.^⁴

Другими словами, человек, говорящий неправду, и не признающий существование высшего мира моральных и духовных ценностей, может легко отказаться следовать и остальным наставлениям.

Одной из самых простых и в то же время одной из самых важных форм воздержания от лживых речей и развития в себе правдивости является точность в изложении фактов. Имеется в виду изложение виденного, например, или слышанного со скрупулёзной передачей фактов, которые имели место, без добавлений и умолчаний о чем либо, без преувеличений или преуменьшений, с обязательным упоминанием существенных обстоятельств. Следовать Четвертому Наставлению очень сложно даже в таком ограниченном его понимании и, стремясь следовать этому Наставлению в его высшей, утонченной и искусной форме, нужно постоянно тщательно тренировать способность точно излагать факты. Очень часто мне приходилось удивляться и одновременно огорчаться тому, насколько безответственно интерпретировались мои замечания и передавались мои устные послания, причем часто теми, от кого я ожидал в этом плане большей внимательности.

Подобная беспечность может стать не только причиной путаницы и неопределенности, но и серьёзного недопонимания между двумя людьми. Передавая послание одного человека другому, необходимо прилагать все усилия, чтобы точно следовать духу и букве этого послания – в противном случае, пренебрежение Четвертым Наставлением, скорее всего, приведет к пренебрежению и Седьмым.

Еще много различных вопросов можно рассмотреть в связи с Четвертым Наставлением, но большинство из них уже обсуждались ранее. Однако, прежде чем сказать из какого драгоценного камня или металла выстроен столп Четвертого Наставления, я хотел бы остановиться на одном моменте, которого не касался ранее. Хотя он и не касается прямо вопросов личного следования Четвертому Наставлению, он, тем не менее, очень важен.

Говоря правду, мы, естественно, рассчитываем, что нам поверят, в противном случае, эффективная передача информации не сможет состояться. Однако и мы, в свою очередь, должны верить другим, когда они говорят правду. Второе, пожалуй, по тяжести преступление против человека после убийства – и именно это я хотел подчеркнуть – это не верить ему, когда он говорит правду. Не верить человеку, говорящему правду, означает подвергать сомнению его идентичность как социального существа и нарушать человеческую солидарность. Такое неверие, в действительности, представляет собой акт насилия.

Поэтому недостаточно просто говорить правду, необходимо также верить правдивым речам других, особенно в рамках Духовной Общины. Это в свою очередь означает, что нужно вырабатывать в себе глубокую осознанность и чувствительность ко лжи, чтобы всегда быть уверенным в том, что собеседник говорит правду. В противном случае, можно непреднамеренно причинить ему большой вред.

Четвертое Наставление – жемчужный столп, если вы можете себе такое представить. Это жемчужный столп, так как для того, чтобы найти жемчуг, нужно нырнуть глубоко в пучину океана. Подобно этому, чтобы открыть правду, необходимо погрузиться очень глубоко, иногда в самом прямом смысле, а не найдя правды, вряд ли можно ее высказать.

1Дхаммапада, строфа 133 (перевод В. Н. Топорова, редакция Ю. Н. Рериха)

2Аналекты, том XIII, глава III. Аналекты бесед Конфуция с учениками и некоторыми другими, перевод на английский William Edward Soothill (перепечатка OUP 1941), стр. 129. Конфуций: Аналекты (Лунь Юй). Предисловие D.C. Lau (Изд. Penguin, перепечатка Harmondsworth 1982), стр. 118.

3Так говорил Заратустра, перевод с предисловием R.J. Hollingdale (Изд. Penguin, перепечатка Harmondsworth 1969), стр. 31.

4Дхаммапада, строфа 176

Десять Столпов Буддизма

Предисловие

Об авторе

Введение