…Те сыновья и дочери благородного семейства, которые примут эти самые Сутры и будут хранить их в уме, повторять и изучать их, они будут смиренны, очень смиренны! А почему? Нечистые поступки, которые эти существа совершили в своих прошлых жизнях, которые могут привести их к плачевному уделу, в этой самой жизни они устраняют благодаря этому смирению и достигнут Просветления Будды.

Может быть, мы и приняли обет Бодхисаттвы в прошлой жизни, тем не менее, мы могли и совершать неискусные поступки. Но, взяв на себя изучение этих сутр, мы будем смиренны, и благодаря этому наши нечистые поступки будут устранены. Вот почему эта сутра иногда читается в контексте церемонии очищения. Чиги упоминает о подобном в «Дхьяне для начинающих», говоря, что, осознав любое нарушение предписаний, мы можем исповедоваться в этом перед изображением Будды, воскурить благовония, зажечь свечи и повторять сутры Махаяны, до тех пор, пока не почувствуем, что освободили себя от всех дурных последствий данного проступка³⁴.

Однако нам может показаться загадочным, почему сутра должна смирять нас. Но факт в том, что, вступая в контакт с учениями Совершенства Мудрости, вы вступаете в контакт с чем-то по-настоящему могущественным. Если вы позволите себе проникнуться этим, возникнет огромное несоответствие между вашим откликом и тем, каковы вы в обычной жизни, и это напряжение нужно снять. Те части вашего «я», которые остаются на периферии в то время, как часть вас стремится проникнуть в Совершенство Мудрости, нужно перехватывать очень, очень быстро. Должен произойти решительный поворот. Простого ощущения смирения от воспоминания о прежних неискусных поступках уже недостаточно. Разногласия могли бы быть опасны и даже стать причиной безумия, если бы не огромное количество пуньи (заслуг), которые вы накопили, подключившись к Совершенству Мудрости. Благодаря вашим заслугам, все действительно приводит к вашему смирению. Возникнут такие обстоятельства, которые принизят вас, и с этим страданием большая часть того, что неискусно, будет очень быстро очищено, чтобы вы могли подняться для постижения Совершенства Мудрости.

Здесь открывается исключительная точка зрения на бремя страданий. Все может пойти плохо не в результате неискусного поведения, а вследствие того, что мы открываем себя высшему видению. Однажды нам даже может прийти на ум, что дела у нас шли довольно хорошо, пока мы не решили вести духовную жизнь. Мы склонны ожидать, что духовная жизнь сделает нашу жизнь более ровной, но, конечно, так происходит не всегда. Духовная жизнь может быть счастливой, но она, без сомнений, не обязательно должна быть легкой или свободной от трудностей и страдания. Должным образом функционирующая духовная община поможет нам преодолеть эти препятствия. Также хорошо не изучать Алмазную Сутру в одиночку, по крайней мере, не изучать ее, не зная, кто наши духовные друзья и где они.

Эта новая перспектива требует совершенно нового способа реакции на обстоятельства. Если на самом деле случается так, что нас унижают, особенно так, что мы становимся смиреннее, мы не должны просто реагировать, восстанавливать свое положение и ограничивать вред. Нам нужно понять, что происходит, и отдать должное процессу самому процессу очищения. Это процесс хорошо известен всем, кто практикует садханы Ваджраяны; процесс очищения проявляет себя в различных переживаниях, иногда во снах, которые показывают, что мы избавляемся, если можно так выразиться, от всего неискусного внутри себя.

Нам нравится читать книги о разрушении эго – идея сама по себе вдохновляет и даже привлекает. Но когда эго подвергается ударам и тычкам реальных обстоятельств, когда наша оценка действительно снижается на пару пунктов, это совершенно другое дело. Нужны определенные усилия, чтобы принять неприятные переживания как положительные, чтобы осознать, что иногда нам просто везет, что у нас бывают тяжелые времена – особенно такие времена, когда наше эго восстает против собственного эгоизма, когда оно вынуждено увидеть себя лицом к лицу и что-то предпринять по этому поводу. Это не означает, что все прежние страдания были хороши для нас, но нам нужно очень осторожно подходить к определению того, хороша ситуация или плоха, и является ли она, соответственно, результатом плохой или хорошей кармы – потому что иногда все бывает наоборот. Например, вы может родиться здоровым, в богатой семье и решить, что эти обстоятельства были результатом пуньи (заслуг), а не папа (греха). Но всегда ли это так? Конечно, нет, например, если семья не уважает Дхарму.

Есть традиционные способы поместить человека в ситуацию смирения. Вы не можете не быть смиренным, прося подаяния, и, даже если вы просите от лица благотворительного фонда, вы вскоре увидите, причиняет ли ваша гордость вам неудобства и мешает ли исполнению этой роли. Традиционно гуру – тот, кто будет усмирять вас, особенно в Ваджраяне – хотя люди на Западе, а в наши дни, я полагаю, и на Востоке больше не могут принимать подобного обращения, возможно, из-за недостатка веры.

Классический пример милостивых унижений ученика гуру – обращение Марпы с Миларепой, учеником, который совершил так много неискусных деяний, что должен был точно направиться в адские уделы. Единственной надеждой для Миларепы было достичь Просветления за одну жизнь, чтобы ему вообще не пришлось перерождаться в сансаре, и это была довольно жалкая надежда для столь отягощенного дурной кармой человека. Марпа не смог найти другого способа снять этот груз кармы со своего ученика, кроме как принижая его и заставляя строить башни и разрушать их снова и снова. Создав для Миларепы очень благоприятную ситуацию, в результате которой он должен был обрести полное и искреннее смирение, Марпа, по-видимому, действовал, как действует само Совершенство Мудрости (а его жену звали Дамема, по-тибетски найратмья или «не-я»).

Иногда говорят, что жесткие гуру в каком-то смысле лучше и действеннее, чем мягкие (а им приходится выбирать одно из двух, иначе ученики могут запутаться и разочароваться), но мягкие гуру лучше, если речь идет о большом количестве людей. Поэтому, как ни парадоксально, можно сказать, что чем меньше учеников, тем лучше гуру. Таким гуру, школа которого была школой тяжелых ударов, был встреченный мною в Бангалоре около 50-го года свирепый одноглазый Ялаханкар Свами, о котором говорили, что ему по крайней мере шестьсот лет³⁵. У него было лишь несколько учеников, и он сосредоточился на попытках искоренить их эгоизм. Он отправлял их с визитом к любому садху, который оказывался в этом районе, и заставлял выполнять перед ним очень длинные и изощренные простирания, на выполнение которых требовалось несколько минут, и их следовало повторить несколько раз. Он чувствовал, что тайной гордости ничем не угрожает обычное соблюдение традиционного простирания, так что оно не имеет никакого эффекта. Он научил меня одной важной вещи: смирение – точно такая же форма эгоизма, как и гордость. С теми, кто был горд, он вел себя еще более гордо, с теми, кто был смиренен – еще более смиренно. «Как бы высоко ты ни поднялся, – сказал он мне однажды, – я всегда буду выше тебя. Как бы низко ты не опустился, я всегда буду ниже тебя».

У доктора Джонсона, на мирском уровне, тоже не было времени на самоуничижение: «Любое самоунижение – косвенная хвала. Это выставление напоказ того, как много может вынести человек. Оно имеет все черты самовосхваления и все уловки лживости». Смирение также может быть стратегией для сознательного избегания усмирения, как однажды заметил Босуэлл: «Иногда оно может развиться из ясного осознания человеком, что за его поступками наблюдают. Он знает, что другие сбросят его с пьедестала, и, следовательно, лучше он тихо сползет по собственному желанию»³⁶.

Это означает, что смирения недостаточно. Вам нужно принять риск. Если вы никогда не были перед лицом неудачи, вы и не сталкивались с возможностью смирения и, следовательно, роста. Неудача станет значимой для вас, только если вы предприняли огромные усилия для достижения успеха. Ужасное искушение – ничем не рисковать. Но на самом деле, чем меньше вы рискуете, тем больше вас страх поражения и тем сильнее потенциал смирения. Так многое становится вложено в необходимость успеха, что вы не можете даже прочитать лекцию, если это не будет ошеломительный успех. Вас парализует. Вы не вышли за пределы успеха и неудачи – они раздавили вас. Если не соблюдать осторожность, вы станете человеком, чье великое будущее – уже позади.

В погоне за успехом вы призываете в свою жизнь и смирение в той мере, в которой ваша мотивация – личный успех, а не успех самого проекта. В той мере, в которой ваше эго отождествляет себя с успехом определенного проекта, в такой мере вы и рискуете быть униженными. Но если вы отдаете всего себя достойному делу, вы побеждаете, успех вам сопутствует или неудача. Ваша мотивация, на самом деле, не важна – она все равно выкуется в процессе амбициозного и достойного проекта, а если вы потерпите неудачу, вас ждет смирение – и это, конечно, не так уж плохо. Смирение можно даже счесть одним из способов зарождения Совершенного Видения – сама реальность устанавливает вам рамки, так что это может быть очень благоприятным переживанием. Если вы можете воспринять его так, окажется, что вы способны это перенести. Жизнь продолжается. Вы поднимаетесь из грязи и падаете в нее, и снова все сначала.

На обычном уровне, уровне общества вы рискуете каждый раз, когда делаете шаг навстречу другому человеку. Если социальный успех слишком важен для вас, вы никогда не осмелитесь ни к кому приблизиться. Вам просто придется привыкнуть, что время от времени вас будут гнать прочь. Опытом смирения может стать и пребывание в другой стране, где ваши языковые возможности будут ограничены – местные говорят с вами, как с ребенком, полным глупцом или глухонемым, но единственная альтернатива – остаться дома. Если вы выставляете себя глупцом на публике – забываете конспекты лекции или понимаете, что пришли не на ту встречу, – вы чувствуете, что опозорены. Вы обретаете смирение, открываясь критике. Если вы заболеваете и больше не контролируете собственное тело, собственный облик, или стареете, и люди начинают опекать вас, если вы выставляете себя на смех, все это может смирить вас. Есть так много потенциально смиряющих ситуаций, и вам нужно извлекать пользу из большинства.

Великого дзэнского мастера Хакуина много лет презирали благочестивые буддисты, потому что он обвинялся в том, что был отцом незаконного ребенка. «Он твой. Заботься о нем», – сказали возмущенные родители матери ребенка. «Это так?» – вот и все, что он сказал, принимая из их рук ребенка. Через несколько лет мать призналась, что она ложно обвинила его, чтобы защитить другого мужчину, и ее родители пришли за мальчиком. «Нам очень жаль, – сказали они, – это была ужасная ошибка, теперь мы понимаем, что ты вовсе не отец». Отдавая мальчика, Хакуин просто сказал: «Это так?» Ложное обвинение – одна из вещей, которые труднее всего принять, не поднимая шума. Когда мы теряем свою репутацию, и нас начинают презирать люди, которые ранее почитали, кажется, что мы утрачиваем смысл жизни: это так нечестно, так несправедливо, правда на вашей стороне. Но эго также на вашей стороне. Такова была песнь Хакуина, когда он принял свое унижение – хотя для него это, конечно, не было унижением, так мало в нем было эгоизма, который мог бы быть поколеблен.

Если взять более близкий пример, поэт Джон Мильтон видел крушение дела всей его жизни – ниспровержение дела Республики, которому он посвятил всю свою жизнь – во время реставрации Короны в 1660 году. Все, что он отстаивал, в личной жизни и в политической, было утрачено. И все же он, очевидно, смирился с этой неудачей, как и со слепотой десять лет спустя, и изменил свои взгляды. Через несколько лет крушение всех его амбиций принесло плоды, и он создал единственную подлинно эпическую вещь в английской литературе – «Потерянный Рай».

Это довольно яркие примеры людей, которые не пали духом и так достигли глубокой гармонии. Смирение, которое берет начало в пунье, не может быть больше, чем вы можете вынести, но, конечно, могут быть и такие унижения, возможно, в результате злого умысла или неискусности других, которые могут нанести вред или принести ущерб. Не нужно сознательно унижать других людей, даже если вы убеждаете себя, что им это на пользу. Это будет довольно подозрительным мероприятием. Честная критика, безусловно, полезна – в интересах доброго общения и духовной дружбы – но дело смирения можно смело оставить Буддам и Бодхисаттвам.

С другой стороны, не обязанность друга – врачевать уязвленную гордость, утешать того, кто подвергся унижениям, и, следовательно, минимизировать опыт. Если взять в качестве примера самое ужасное происшествие, публичную речь, если кто-то забудет заметки и будет говорить столь неубедительно, что его невозможно будет слушать, не утешайте его. Не лишайте его собственного унижения. Позвольте ему извлечь пользу из этого опыта.