Совершенство терпения
Более того, Субхути, совершенство терпения Татхагаты – на самом деле не совершенство. А почему? Потому, Субхути, что, когда царь Калимбы срезал плоть с каждого моего члена, тогда у меня не было представления о себе, существовании, душе или личности. А почему? Если бы, Субхути, в то время я имел представление о самости, я бы имел представление и о злонамеренности. Так было бы, и если бы я имел представление о существовании, душе или личности. Обладая всеведением, я припоминаю, что в прошлом я пятьсот рождений вел жизнь святого, посвятившего себя терпению. Тогда у меня также не было представления о самости, существовании, душе или личности.
Здесь вводится новый предмет, кшанти-парамита, Совершенство Терпения, и Будда отсылает к классическому примеру терпения из одной из его предыдущих жизней.
Будда говорит, что есть два вида терпения. Одно, мирская добродетель, когда вы просто стоически стискиваете зубы и подставляете другую щеку, даже если вам бы хотелось нанести этому человеку удар в челюсть. Другой вид, запредельное терпение, имеет место там, где вы в каком-то смысле не осознаете, что кто-то что-то делает с вами. Вы не поддерживаете понятие я и не-я или понятие о другом человеке, как подпадающем под эти категории. С первым видом терпения вы пытаетесь как можно лучше удерживаться от гнева, со вторым нет самой возможности гнева. Вы видите, как кто-то что-то делает, но в вашем уме нет и следа мысли: «Он делает это мне».
На самом деле, это, несомненно, очень высокое достижение. Можно попробовать практиковать дана-парамиту, несколько напрягая воображение, но постигнуть Совершенство Терпения более трудно, особенно в таких испытательных условиях, о которых вспоминает Будда. В конце концов, отсутствие какого бы то ни было следа гнева не ведет ни к малейшему уменьшению чисто физического страдания. Возможно, мы можем получить некоторое представление о природе этого переживания, рассматривая отношения между матерью и ее ребенком. Ребенок может вполне сознательно ударять мать и причинять ей боль, но довольно часто мать не рассуждает «он ударил меня», потому что у нее есть остаточное чувство единства с ребенком. В каком-то смысле, ее собственная кровь и плоть причиняет ей боль.
Третий вид терпения практикуется последователем Хинаяны, который в анализе сводит существ и вещи к их составляющим, дхармам, и осознает, как глупо гневаться на группу материальных и ментальных состояний. Это доказанный метод контроля и даже устранения более грубых форм гнева, но, к несчастью, это не мешает рассматривать сами дхармы как реальность, что не позволяет избавиться от более тонких форм гнева. Вот почему говорится, что хинаянская практика кшанти поддерживается дхармами.
На еще более низком уровне вы можете пережить некоторый опыт истинной практики относительно легко, когда пытаетесь найти причины для внешне беспричинного поведения. Какой-нибудь человек может, хотя и не отрывая ваше мясо от костей, но причинять вам множество неудобств и неприятностей, но вы можете увидеть, почему так происходит, почему этот человек в таком состоянии. Как утверждает французская поговорка: «Понять все – значит все простить».
Из этого следует, Субхути, что существо Бодхи, великое существо, избавившись от всех представлений, должен возвысить свой ум к окончательному, верному и совершенному Просветлению. Он должен явить мысль, существующую без опоры на формы, звуки, запахи, вкусы, прикосновения или объекты ума, без опоры на Дхарму или не-Дхарму, без опоры на что бы то ни было. А почему? Любая опора на самом деле лишена опоры. По этой причине Татхагата учит: «Даяние должен совершать Бодхисаттва, существующий без опоры, а не тот, кто опирается на формы, звуки, запахи, вкусы, прикосновения или объекты ума».
Бодхисаттва должен явить мысль, которая ни от чего не образована, не может быть ни к чему отнесена или чем-либо объяснена, не может быть сведена к обычному чувственному восприятию или двойственному мышлению. Все, что можно сказать, – что эта мысль возникает из глубочайшего из возможных уровней внутри него совершенно спонтанно.
«Любая опора на самом деле лишена опоры» – это не совсем верный перевод. Лучше было бы так: «То, что имеет опору, не имеет опоры». Основное Совершенство Мудрости! Это – возможно, к нашему удивлению – очевидно, равно как и справедливо. Если что-то зависит от опоры на другой объект, у него в абсолютном смысле нет никакой опоры, потому что оно опирается на что-то вне себя, и эту опору можно убрать когда угодно. Поэтому то, что имеет опору, на самом деле, в абсолютном смысле, не имеет опоры. Единственный способ иметь опору в реальном смысле – оставаться без опоры.
И кроме того, Субхути, лишь на благо всех существ Бодхисаттва должен совершать подобные даяния. А почему? Это представление о существовании, Субхути, на самом деле не-представление. Те великие существа, о которых говорил Татхагата, на самом деле – не-существа. А почему? Потому что Татхагата говорит в соответствии с реальностью, изрекает истину, говорит о том, что существует, а не иначе. Татхагата не произносит лжи. Но, тем не менее, Субхути, с точки зрения той Дхармы, которую полностью постиг и явил Татхагата, с этой точки зрения нет ни правды, ни лжи.
Это отсылает нас к отрывку из Палийского канона, в котором Будда говорит, что хотя он использует обычный язык – то есть говорит в терминах «я» и «ты» – он не обманывается им. Опять же, если обратиться к «Ланкаватара-сутре», в ней можно найти известное и поразительное заявление, что с ночи Просветления до ночи паранирваны Будда не произнес ни слова. Менее провокационным выражением того же смысла будут слова, что ни одно произнесенное слово не может быть справедливо по отношению к реальности. Поскольку Будда на самом деле говорил, исходя из своего опыта реальности – поскольку все сказанное им, если понять истинный смысл этих слов, соответствовало реальности – на самом деле он ничего не говорил. И так было, потому что он «изрекает истину, говорит о том, что существует, а не иначе. Татхагата не произносит лжи».
Однако здесь необходима поправка, что мы не должны применять наши двойственные понятия об истине к тому факту, что Будда изрекает истину. Он изрекает не истину в противовес лжи, но истину в смысле абсолютной реальности, которую следует понимать в более глубоком, не двойственном смысле. Это не означает, что Будда может сказать ложь, это означает, что на метафизическом уровне нет различий между правдой и неправдой, к которым склоняется Будда.
В темноте невозможно ничего разглядеть. Точно также следует относиться и к Бодхисаттве, который погряз в вещном, и, погрязнув в вещном, отрекся от даяния. Зрячий человек, когда ночь проясняется и восходит солнце, видит многообразие форм. Точно также следует относиться и к Бодхисаттве, который не погряз в вещном и, не погрязнув в вещном, отрекся от даяния.
Здесь противопоставлены два вида практики даны, один из которых соединен и просветлен праджняпарамитой, а другой нет, и потому слеп. Бодхисаттва, «погрязший в вещном», отдает что-то, считая, что есть реальная вещь, которую он отдает, что он сам, дающий, реален, и что тот, кому он отдает эту вещь, тоже реален. Такой Бодхисаттва пребывает в темноте и слеп к Совершенству Мудрости.
Это уже утверждалось раньше. Только метафора, образ видения, нова. Выражение «погрязший в вещном», возможно, вызывает в нашей памяти притчу о добром самаритянине, который «попался разбойникам», но также откликается и в гностическом выражении «павший в мир». «Отречение от даяния» – тоже новое выражение. Конечно, это не просто отказ от даяния, это просто более мощная версия «даяния», предполагающая, что мы еще сильнее отрекаемся от любых собственных интересов в этом даянии. Если речь идет об отречении от вашего собственного тела, атма-бхавы, можно даже сказать, что это представляет собой аспект кшанти.
Будда, глядящий на вас, это аспект вас, глядящего на Будду… И это в некотором смысле очень странный опыт
И далее, Субхути, те сыновья и дочери благородного семейства, которые примут эту проповедь Дхармы, будут сохранять ее в уме, повторять, изучать ее и прояснять во всех деталях другим, они, Субхути, известны Татхагате благодаря его постижению Будды, зримы Татхагатой благодаря его оку Будды, полностью известны Татхагате.
Еще один отрывок, который звучит знакомо. В главе 6 Будда утверждает, что Бодхисаттвы, живущие во времена упадка, которым, «когда слова этой сутры будут преподаны, придет хотя бы одна мысль, исполненная невозмутимой веры», будут видны и полностью известны Татхагате. Однако здесь говорится, что видны и полностью известны Татхагате будут те, кто будет упорно заниматься практикой размышления, повторения, изучения и передачи. То, что они уже полностью известны Татхагате, подразумевает, что Будда знает все преждевременно, но на самом деле он уже полностью знает и видит этих людей, потому что одна из способностей Будды – непосредственное видение будущего33.
Главное здесь – это общение. Благодаря способностям Будды, Будда видит вас оком Будды или, по крайней мере, знает вас постижением Будды. Будучи Буддой, именно так он видит и знает. Когда вы видите Дхарму, вы видите Будду своим оком Дхармы, и между вами и Буддой происходит гораздо больше прямого общения, чем когда вы видите какую-то мысль, образ или даже изображение Будды, а не самого Будду. Теперь, когда вы действительно смотрите на Будду, он может на самом деле посмотреть на вас. Так что Будда, глядящий на вас, это аспект вас, глядящего на Будду, и это в некотором смысле очень странный опыт. Это как глаза, нарисованные на хармиках непальских ступ: если смотреть на них, кажется, что они смотрят на вас.
Это взаимное видение отражает некоторую двойственность, но также и недвойственность. Вы не едины с Буддой, поскольку, в конце концов, он смотрит на вас, а вы смотрите на него, но в каком-то смысле он видит свое отражение в вас, а вы – свое отражение в нем, так что вы движетесь в направлении к недвойственности (всегда памятуя, что недвойственность не исключает двойственности).
Можно сказать, что быть увиденным Буддой – это еще один аспект обращения к Прибежищу. Мы используем разные слова, чтобы обозначить разные аспекты одного и того же фундаментального духовного переживания: Вхождение в поток, продвижение, открытие ока Дхармы, параврити (термин, заимствованный из «Ланкаватара-сутры»), «поворот». К этому можно добавить идею о том, чтобы быть увиденным Буддой его оком Будды.