Эти другие буддисты, с которыми я встретился лично зимой 1943-1944 годов, были членами Буддийского общества, основанного в Лондоне в 1924 году Кристмасом Хамфрисом в Буддийской ложе Теософского общества. К тому времени, как я с ними связался, меня призвали в армию, но я посещал собрания, по возможности, и завел знакомство с несколькими людьми. На одном из таких собраний (может быть, это была встреча на праздник Весак, но я не уверен) я застал себя за «принятием Паншила», как это называлось, от фигуры в оранжевой робе, сидящей за столом в дальнем конце комнаты. «Паншил» было сингальским искажением палийского «Панча Шила» или «Пять наставлений», и человек «принимает Паншил», повторяя Пять наставлений, а до этого Три Прибежища, за любым, кто проводит церемонию. Хотя многие обстоятельства этого собрания мной были позабыты, я ясно помню, как я сам и еще пятнадцать-двадцать других людей стояли на своих местах с карточками с Паншилом в руках, в большей или меньшей мере сомневаясь в произношении незнакомых палийских слов, и повторяли их вслед за четко и уверенно говорящим их Кристмасом Хамфрисом, который руководил ответными репликами. Яснее всего –воспоминание о том, как я подсматриваю в карточку с Паншилом, которую я держу двумя руками. И сейчас у меня перед глазами продолговатая белоснежная карточка, на которой Прибежища и Наставления были напечатаны на пали и на английском. И сейчас я слышу голос Кристмаса Хамфриса, произносящего «дутьямпи» и «татьямпи» из формулы обращения к Прибежищу так, что моему непривычному уху это казалось совсем непохожим на напечатанные слова.

Фигурой в оранжевом одеянии, от которой я «принял Паншил» и чьи горловые ноты были для меня слишком низки, чтобы я уловил их, был бирманский монах У Титтила. Он был первым буддийским монахом, увиденным мною и, принимая в расчет некоторые перемены, которые много лет спустя случились в моей собственной жизни и мышлении в качестве буддиста, примечательно, что именно он, а не более «ортодоксальный» представитель восточного буддизма, провел церемонию, где я впервые прочитал формулу, которая, будучи публично произнесена вслед за ведущим-буддистом, составляет «обращение» к буддизму и формальное принятие в буддийскую общину. Примечательно, что именно У Титтила провел церемонию, потому что, хотя по этому случаю он одел робу тхеравадинского монашеского ордена, к которому он принадлежал, он не всегда носил ее. В менее формальных случаях, к примеру, уезжая по делам АРП, он надевал любую западную одежду соответственно ситуации. Годы спустя, будучи сам «в робе», я понял, что такое «неортодоксальное» поведение не у всех вызывает одобрение. Как я написал в своих неопубликованных мемуарах, «ограниченные строгой формой бирманские буддисты жестоко критиковали его за предполагаемый проступок – ношение обычного европейского одежды в то время, когда он не исполнял свои религиозные обязанности. Английские буддисты видели это в несколько другом свете. Все это время «Лондонский блиц» У Титтила работал санитаром-носильщиком и несколько раз, рискуя жизнью, спасал людей из-под обрушившейся кладки. Поняв, что многочисленные складки его робы сковывают движения, он резонно сменил ее на более практичное одеяние. Люди, знавшие его, говорили, что его вера не расходится с делом». Что касается меня, я всегда радовался тому, что я впервые принял Прибежища и Наставления от этого тихого и скромного человека, для которого, как бы мы сказали теперь, «приверженность была первичной, а образ жизни вторичным», –человека, который, был ли он одет в оранжевую робу или в синюю спецовку, в сердце был ни монахом, ни мирянином, а просто буддистом.

История моего обращения к Прибежищу

История моего обращения к Прибежищу, Сангхаракшита.

Скачать бесплатно книгу на PDF: История моего обращения к Прибежищу