Когда я был занят написанием «Обзора», мой друг-тибетец попросил ему помочь с английским в статье «Буддизм в Тибете», которую он согласился написать для публикации в Америке. Этим другом был Лобсанг Пунцок Лхалунгпа, служащий тибетского правительства, который вырос в Лхасе, а теперь жил в Калимпонге, а публикация называлась «Путь Будды», поскольку в книге он намеревался представить буддизм «с точки зрения буддиста». Помогая Лобсангу с английским в его статье, я со временем оказался вовлеченным в полную переделку примерно трехсот страниц рукописи, поскольку мой друг владел языком Шекспира довольно слабо. Хотя работа была очень тяжелой, а время –самым что ни на есть неподходящим, я делал ее с радостью, и особенно тогда, когда обнаружил, что при написании своей статьи Лобсанг Пунцок руководствовался не столько собственным знанием тибетского буддизма, сколько личным знакомством с выдающимся воплощенным Ламой, который впоследствии станет одним из наиболее почитаемых мною учителей. Это был Дхадро Ринпоче, Великая Драгоценность Дхарсендо.

Следовательно, на протяжении нескольких месяцев я не только продолжал писать «Обзор», но и сражался с грамматикой и синтаксисом Лобсанга Пунцока, не говоря уже об его орфографии и почерке. Иногда то, что он написал, было столь запутанно, что трудно было уловить мысль. Когда такое случалось, мне приходилось просить у него устных объяснений относительно того, что он пытался сказать, и эти объяснения часто заканчивались длительными обсуждениями различных сторон вероучения. Таким обсуждениям не всегда удалось сделать его изложение Шуньяты или доктрины Трикаи более понятным, и в результате ему приходилось снова обращаться к Дхардо Ринпоче, первоначальному источнику его информации, за дальнейшими пояснениями. Сделав это, он мог быть уверен, что какие бы объяснения он мне теперь не давал, они будут верными, и я, со своей стороны, мог быть уверен, что, переписывая его работы в соответсвии с этими объяснениями, я не даю неверного истолкования тибетского буддизма. Все это, естественно, занимало время, но работа все-таки была закончена, и статья отправилась в США, где после редактуры и кардинального сокращения она была опубликована в качестве шестой главы «Пути Будды» в 1957 году.

Как часто происходит, оказанная услуга послужила и моей пользе. В результате переписывания статьи Лобсанга Пунцока Лхалунгпы и особенно в результате длительных обсуждений учений, к которым это часто приводило, за три или четыре месяца я получил от него и, при его посредстве, от Дхадро Ринпоче, всесторонние познания в истории, школах, учениях и практиках тибетского буддизма –познания, которые часто далеко выходили за пределы тем, затрагиваемых в статье. Во времена, когда достоверные книги по тибетскому буддизму можно было пересчитать на пальцах одной руки, этот опыт был необычайно ценен для меня, и, переписав последнее предложение рукописи Лобсанга и отложив ручку, я ощущал себя так, как будто мне прочли подробный курс по этому предмету. Тем не менее, учитывая мою занятость написанием «Обзора», я был не способен усвоить все изученноe в той степени, в которой это было бы возможно в противном случае, хотя следы моего вновь приобретенного знания тибетского буддизма то тут, то там можно различить в моем magnum opus. Среди тем, по отношению к которым я оказался не способен усвоить изученное, была тема «Обращения к Прибежищу», о которой шла речь в коротком разделе статьи, озаглавленном «Три Драгоценных вещи (то есть Три Драгоценности). Согласно Лобсангу Пунцоку и Дхадро Ринпоче, тибетские буддисты искренне принимают Прибежище в Будде, Дхарме и Сангхе, и это принятие Прибежища в Тройной Драгоценности –«наиболее фундаментальная вера и наиболее широко признанная практика буддизма», предшествующая всем другим религиозным актам, как, на пример, чтение писаний, принятие священных обетов, получение посвящений, проведение церемоний и практика медитации¹. Более того, тибетские буддисты уделяют большое внимание благому намерению, предшествующему принятию Трех Прибежищ: «Намерение должно быть искренним и благожелательным по природе, поддерживаться сильной решимостью, а сам обет [то есть обращение к Прибежищу] должен постоянно присутствовать в уме, когда мы выполняем любую духовную практику»². И, что еще более важно, «принятие Трех Прибежищ включает в себя принятие всех принципов буддизма; тот, кто не принимает Тройную Драгоценность, не является буддистом»³.

Полный смысл этих фраз, особенно последней, дошел до меня лишь позднее, когда я ближе познакомился с традицией тибетского буддизма, изучая книги и лично общаясь с Дхадро Ринпоче и другими воплощенными ламами. Но, прежде чем перейти к этому этапу истории моего обращения к Прибежищу, который в какой-то мере является продолжением этапа, описываемого в текущем разделе, я должен сказать несколько слов о моем знакомстве с совершенно другими буддистами –знакомстве, которое по-своему также внесло вклад в процесс прояснения мною смысла и значимости Обращения к Прибежищу.

1 Кеннет В. Морган (ред.), «Путь Будды», Нью-Йорк, 1956, с. vii.

2 Там же, с. 275–276.

3 Там же, с. 276.

История моего обращения к Прибежищу

История моего обращения к Прибежищу, Сангхаракшита.

Скачать бесплатно книгу на PDF: История моего обращения к Прибежищу